Дело блондинки — «золотое дно». Секрет падчерицы. Дело о влюблённой тётушке

— Ну вот как я делал, мистер Мейсон. Я не мог видеть секундную стрелку, но хорошо различал минутную и часовую и мог, вполне мог ошибиться на половину или на три четверти минуты, но не думаю, чтобы на целую минуту.

Мейсон сказал:

— Если Диана вышла из того бунгало, села в машину, доехала до телефонной кабины и позвонила менеджеру, а менеджер мотеля пошла в бунгало, чтобы увидеть все самой, а потом вернулась и вызвала полицию, то совершенно очевидно, что полиция не могла получить это сообщение в девять тринадцать, так как Диана только вышла из бунгало в девять двенадцать.

Диллард промолчал.

— Как я уже отмечал, все цифры в блокноте похожи на каракули, однако фраза: «Блондинка вошла в бунгало, номер ее автомобиля — TNM 148, время прихода — девять часов» записана очень четко и аккуратно. И фраза: «Блондинка вышла из бунгало, время — девять двенадцать РМ[3]» тоже записана очень четко и аккуратно. Можете вы это объяснить?

— Ну, я… я думаю, может, как раз в тот момент я передвинулся туда, где немного посветлее.

— Итак, вы записывали эти цифры не в тот момент, когда подзащитная покидала бунгало. Может быть, вы записали их позже?

— Нет, я записал их примерно в то же самое время.

— Так примерно в то же самое время или действительно в то же самое время?

— Как раз в то время.

— Ваша честь, — вмешался Лейленд. — Такой перекрестный допрос не предусмотрен процедурой. Вопрос был задан, ответ получен, а теперь адвокат затеял пререкания со свидетелем и пытается запугать его.

Судья Тэлент сказал:

— Весьма необычная ситуация. Могу я спросить адвоката, действительно ли у защиты возникло сомнение, что подозреваемая и есть та женщина, которая звонила по телефону менеджеру мотеля и предупредила ее, что с постояльцем в 10-м бунгало что-то случилось?

Мейсон ответил:

— Не ущемляя интересов моей клиентки, могу утверждать, что это могла быть и она, и какая-нибудь другая женщина. Однако определяющим фактором является время.

— Она не могла звонить, — возразил Лейленд. — Это был кто-то другой, но адвокат стремится извлечь выгоду из сложившейся странной ситуации и обсуждает временной фактор, чтобы дать своей клиентке шанс заявить, что это она сделала тот звонок.

Мейсон тщательно изучал записи в блокноте, сделанные Диллардом, и даже не обратил внимания на протест обвинения.

— Мистер Мейсон, — обратился к нему судья Тэ-лент, — заявлен протест. Вы желаете возразить?

— Нет, ваша честь.

— Полагаю, вопрос задан, ответ получен, и я объявляю протест правомерным.

Мейсон повернулся к Дилларду:

— Отлично. Я задам вам другой вопрос, который еще не задавал и на который вы не отвечали, мистер Диллард. На самом деле, не делали ли вы запись о том, когда подзащитная вошла в комнату, о номере ее автомобиля и о том, когда она вышла из комнаты прежде, чем подзащитная покинула эту комнату? И в тот момент вы сидели за столом под лампой и могли сделать запись аккуратно и четко?

Диллард немного замялся, а потом сказал:

— Нет.

— Однако есть и еще одно обстоятельство, — продолжал Мейсон. — Известно, что вы вспыльчивый человек. Так вот, после того, как мужчина в темных очках ушел из 10-го бунгало, Гаррисон Т. Боринг, который видел, что вы подглядываете за ним сквозь неплотно прикрытые занавески, пришел в вашу комнату, обругал вас, а вы утратили выдержку и ударили его, да так сильно, что он упал, стукнулся головой о пол и растянулся в неподвижности. А вы, поняв, что серьезно ранили человека, схватили его, отнесли в его комнату, открыли дверь, бросили на пол, облили виски, вернулись к себе и, пока раздумывали, что же вам делать, увидели, что подзащитная входит в комнату, которую занимал Боринг. К тому времени вы перестали следить за его комнатой, заботясь лишь о том, как спасти собственную шкуру; и пока вы размышляли, то услышали, как завелся мотор автомобиля подзащитной и как она отъехала. Вы все еще решали, как вам поступить, и вдруг услышали, что появилась полиция, и поспешно сделали ложную запись о визите подзащитной, а затем позвонили своему боссу Сиду Наю, и попросили его о помощи.

Лейленд встал со своего места с высокомерной улыбкой:

— О, ваша честь! Это же полный абсурд, это…

И тут окружной прокурор внезапно замолчал, увидев выражение лица судьи. Судья Тэлент подался вперед из судейского кресла и пристально смотрел с подиума вниз, на Лося Дилларда.

Крупный мужчина на месте для свидетелей сжимал и разжимал громадные кулаки, лицевые мускулы его дергались, как бывает со взрослыми, которые хотят заплакать, но забыли, как это делается.

Диллард вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони.

— Вам лучше бы ответить на вопрос, мистер Диллард, — твердо сказал судья. — И ответить правдиво.