Дело блондинки — «золотое дно». Секрет падчерицы. Дело о влюблённой тётушке

— Какое-то время я нервничала. Затем сказалось действие таблеток. Мне стало тепло и покойно. Я заснула и проснулась только днем. Харлоу, стоявший у моей постели, сказал: «Филлис, прими эту таблетку».

— Что вы сделали?

— Я ее проглотила.

Адвокат Мейсон повернулся к газетчикам.

— Джентльмены, так обстояло дело. Можете задавать моей клиентке любые вопросы. Она постарается на них ответить.

— Когда это произошло? Я имею в виду выстрел, — сказал один из журналистов.

— Я думаю, — откровенно призналась миссис Бэнкрофт, — что следователь правильно установил время. Это произошло примерно часов в девять.

— Вы хотите сказать, что до этого не видели Джилли? — вмешался Хастингс.

— Я избегала его и была очень удивлена, увидев его на борту яхты.

— Маловероятно, — промолвил Хастингс.

— Может быть, вы перестанете нас прерывать? — заметил кто-то из репортеров. — Мне нужны факты. Можете ли вы, миссис Бэнкрофт, объяснить причины, по которым хотели оставить Фордайса на яхте?

— Фордайс был… У него были обстоятельства, когда… Боюсь, что не смогу ответить вам на этот вопрос, так как это касается событий, о которых я не хотела бы рассказывать.

— Имел ли шантаж какое-нибудь отношение к Фор-дайсу?

— Я предпочитаю не отвечать на этот вопрос.

— Вы заплатили Джилли тысячу долларов?

— Да.

— А ваша дочь, Розена, три тысячи?

— Она не говорила мне об этом, но все-таки стало известно, что ее тоже шантажируют.

— По тем же мотивам?

— Да.

— Значит, это затрагивало не только ваше благополучие, но и вашей дочери?

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Где был ваш муж, после того как вы заснули?

— Не знаю.

— А говорил он вам, что собирается ехать в порт? — Да.

— Вы говорили с ним потом об этом?

— Да. Он сказал, что был на пристани, но из-за густого тумана не смог найти яхты. Но я точно помню, что из-за прилива она была… футах в десяти — пятнадцати от берега.

— В котором часу ваш муж ездил в порт? — спросил Хастингс.

— Не знаю. Я вернулась домой часов в десять, а заснула в десять тридцать или без четверти одиннадцать.

— Муж был с вами в это время?

— Да.

— Теперь все ясно, — заявил Хастингс газетчикам. — Так как смерть наступила в девять часов, муж обвиняемой, безусловно, не мог произвести рокового выстрела. Именно к такой мысли, как мне кажется, нас пытается подвести Перри Мейсон.

Журналисты переглянулись. Один из них произнес:

— У нас есть еще вопросы, но с этим можно подождать. Нужно быстрее звонить в наши редакции.

— Да, — поддержал его другой. — Нужно поторопиться.

Газетчики сломя голову кинулись к выходу. В библиотеке суда остался только Хастингс, прокурор округа.

— У меня еще несколько вопросов, — произнес он.

— А разве вам не нужно звонить в редакцию? — улыбаясь спросил Мейсон.

— Пока еще нет. Я хотел бы еще кое-что выяснить.

— Мне кажется, мистер Хастингс, что ваша преданность профессии прокурора гораздо сильнее вашей преданности газете, которую вы представляли на этой пресс-конференции. Должен вам заявить, что она уже закончилась, и миссис Бэнкрофт больше не собирается отвечать ни на какие вопросы.

Хастингс повернулся к Харлоу Бэнкрофту и спросил:

— А вы? Вы поехали в порт и…

— Хочу, чтобы вы правильно поняли нас, — перебил его Мейсон. — Это была пресс-конференция миссис Бэнкрофт. Ее муж не намерен делать никаких заявлений.

— Все это старые трюки, — заметил Хастингс. — Вы пытаетесь представить дело так, что муж обвиняемой поехал в порт, что было два пистолета, что именно Харлоу Бэнкрофт убил Джилли…

Вы стремитесь выгородить миссис Бэнкрофт. Когда же мы возбудим дело против него, вдруг окажется, что именно ею был произведен роковой выстрел. Ей ничто не поможет.

Если же она выстрелила в целях самообороны, почему она не рассказала об этом в полиции?

— Потому что, — пояснил Мейсон, — она не хотела излагать причин шантажа; не хотела объяснять, почему отвезла Фордайса на свою яхту.

— Пусть она изложит всю эту историю в суде, — заявил Хастингс, — где я смогу ее подвергнуть допросу, и я разнесу ее показания в пух и прах. Неужели вы думаете, что суд позволит вам вкладывать в уста обвиняемой нужные вам слова! Она вынуждена будет отвечать на предъявленные доказательства.

Насколько я понимаю, пресс-конференция была только репетицией, попыткой с вашей стороны повлиять на прессу и вызвать симпатии к обвиняемой со стороны обывателей.

Я требую, чтобы завтра в суде она обо всем рассказала.

— Вы делаете свое дело, а я — свое, — прервал его Мейсон. — Пресс-конференция закончилась.

Глава 21

— Ввиду заявления вашей клиентки, мистер Мейсон, — сказал шериф Джуит, — не понимаю, почему вы обвинили меня в небрежном расследовании дела. Только ли из-за того, что мы не отметили точного местонахождения яхты в момент ее обнаружения? Ведь и так ясно, что во время прилива яхта дрейфовала и остановилась именно там.

— Дело в том, — заметил Мейсон, — что вам не известно, что было брошено в воду и находится на дне залива.

— Почему вы думаем, что там должно что-то быть?