Дело небрежного купидона

— А я и не стремлюсь, чтобы прошло, — улыбнулся Мейсон. — Мне важно, чтобы об этом прочитали люди и разобрались в случившемся. Поэтому я и сообщаю вам сведения, чтобы вы написали убедительную и достоверную статью.

— Мы никогда не отказываемся от хорошего материала, — сказал репортер, — но, надо сказать, что в редакции существует предубеждение против «детектора лжи».

— Господи, при чем здесь «детектор лжи»? — вздохнул Мейсон. — Я же сказал вам, что мы не стараемся обнаружить ложь, мы стараемся доказать невиновность. Человеческое тело реагирует на внешние раздражители. Вы когда-нибудь бывали на представлении, где хороший артист показывает что-нибудь смешное?

Репортер недоуменно посмотрел на Мейсона.

— Бывал, конечно, но я не усматриваю связи…

— Что делала аудитория? — спросил Мейсон.

— Смеялась.

— Видели ли вы хотя бы одного человека, который оставался серьезным?

— Я на них не смотрел, — сказал репортер. — Я сам смеялся до колик в животе.

— С вами кто-нибудь был тогда?

— Моя жена.

— Она что делала?

— Тоже смеялась.

— Что такое смех? — спросил Мейсон. — Это внешний показатель определенной эмоции. Ты открываешь рот. Произносишь «ха-ха-ха». У тебя сотрясается диафрагма. Зубы обнажены, губы оттянуты. Плечи тоже сотрясаются.

— Но какая связь между всем этим и установлением обмана? — спросил репортер.

— Все очень просто. Люди созданы одинаково. Когда их что-то радует — они улыбаются. Когда что-то огорчает — они плачут. Люди хохочут на комедиях и рыдают на похоронах. Все мы человеческие существа и наделены человеческими эмоциями. Одни люди проявляют свои чувства более явно, другие менее, но совершенно бесчувственных людей нет. Когда человек лжет, он испытывает совершенно определенные эмоции. Опытный обманщик может их скрыть, подавить, так что они не видны собеседнику. Но утаить эмоциональные сдвиги от опытного ученого невозможно. К тому же требуется умственное напряжение, чтобы произнести ложь, а чтобы сказать правду его не нужно.

— Судьи хмурятся, когда в печати появляются описания тестов «детектора лжи» и полученные таким образом признания, — заметил репортер.

— Разумеется, — согласился Мейсон, — они против использования полиграфа для установления вины человека, и мне бы хотелось, чтобы вы перестали его называть «детектором лжи». Нам предстоит присутствовать при научном исследовании по установлению невиновности. Если же вас не устраивает такой материал, так и скажите. Я уверен, что найдутся другие…

— Чтобы такой материал не устраивал? — воскликнул репортер. — Господи! Да это же сенсация, новость, которая будет напечатана у нас до того, как она появится в других газетах… Я просто хочу убедиться, что сам во всем правильно разбираюсь. Отсюда мои вопросы про полиграф и про то, насколько вы уверены в достоверности подобных исследований. Я не хочу что-либо упустить в своем очерке.

— Никакого расследования полиграфом не будет, — сказал Мейсон, — это чисто научное обследование, проверка, во время которой исследователь применяет полиграф. В свое время о подобных исследованиях было слишком много всяких кривотолков. Полиция прибегает к ним для установления виновности подозреваемого. Какой-то остроумный репортер окрестил аппарат «детектором лжи», и название прижилось. В действительности никакого «детектора лжи» не существует. Полиграф весьма чувствительный прибор, который реагирует на малейшие колебания: сопротивление кожи человека, амплитуду ударов сердца, кровяное давление, дыхание. Короче говоря, эмоциональные показатели. Моя цель — подтвердить невиновность Сельмы Ансон. Я хочу это сделать таким образом, чтобы она впредь могла высоко держать голову в любом обществе и больше не обращать внимание на грязные намеки, которые ей пришлось выслушать.

— Допустим, тесты дадут положительный результат? — спросил репортер.

— В таком случае у вас будет еще более увлекательный материал, — ответил Мейсон.

— Нет, вы ошибаетесь, — сказал репортер. — Я же вам говорил, судьи хмуро смотрят на публикации о признаниях с помощью «детектора лжи». Впрочем, вы могли бы тут поступить весьма умно…

— О чем вы говорите? — спросил Мейсон.

— Если тесты покажут невиновность Сельмы Ансон, вы, понятно, окажетесь победителем. Если же они покажут ее виновность, а мы опубликуем статью, то у вас будут все основания требовать изменить округ, в котором должно слушаться дело, ссылаясь на предвзятость, необъективность и так далее…

— Я уверен в невиновности своей клиентки, — ответил Мейсон. — Она откровенно ответит на все вопросы исследователя, а потом, если кто-то усомнится в объективности и достоверности результатов, я предложу этому человеку самому выступить в роли исследуемого, чтобы мистер Монроу проверил, насколько искренна его вера в выдвигаемые им обвинения.

— Разумно, — согласился репортер и спросил после паузы: — Когда мы начнем?

— Прямо сейчас, — ответил Мейсон.

Репортер повернулся к фотографу:

— Пленки хватит?

— Вполне. У меня камера Строба, пленка рассчитана на сто кадров.

— Она нам понадобится вся, — заметил репортер. — Перри Мейсон умеет ставить подобные спектакли.

13