Дело о деньгах. Из тайных записок Авдотьи Панаевой

– Он за эти «хорошие» деньги работает по – черному, один ведет отдел критики и библиографии, должен рецензировать все вышедшие книги, вплоть до азбук и пособий по истреблению клопов … Вы плохо используете его критический талант.

– Чего вы хотите? У меня нет лишних людей! Бел – й делает свое дело и получает за это хорошие деньги…

Все видели и понимали, что Бел – му не место у Краевского, но семь лет пришлось критику батрачить на алчного издателя, прежде чем он взбунтовался и ушел в расчете начать свой журнал.

На этой почве и произошло его драматическое столкновение с Некр – ым.

Не мне судить, кто в этом столкновении прав, кто виноват. И тогда, и впоследствии звучал хор голосов, обвинявших Некр – ва в том, что он воспользовался материалами, собранными Бел – м для огромного сборника, где должны были поместиться все самые главные литературные приманки эпохи: «Обыкновенная история» Гонч – ва, «Кто виноват» Искандера – Герц – на, охотничьи рассказы Тург – ва… Но самым тяжким обвинением было другое. Некр – в обвинялся в том, что устранил Бел – го от управления Журналом.

Так и стоит в ушах грубый, разболтанный голос Николая Кетчера, «разъясняющего» своим друзьям из московского кружка, как этот «пройдоха» Некр – в надул простодушного Бел – го.

Я этих «разъяснений», естественно, не слыхала, но представить себе могу:

– Некр – в ничем не лучше Андрюшки Краевского! Тот был кулак и эксплоататор, таков же и Некр – в. Воспользовался именем Бел – го и его материалами, чтобы набрать подписчиков, а самого Виссариона привязал к тачке и заставил, как при Краевском, по – черному рубить уголек…

И все московские друзья Бел – го прислушиваются к Кетчеровой брани, согласно кивают головами, отпускают злые шуточки в адрес Некр – ва. Одобрительно кивает даже ближайший друг Бел – го, будущий лондонский изгнанник, ставший впоследствии ненавистником Некр – ва.

И я кричу им из своего сегодняшнего дня, через сорок два года: «Неправда! Некр – в, при всей своей практической жилке, не был похож на Краевского. Цель того – сделать на журнале деньги, цель Некр – ва – раздобыть денег, чтобы делать Журнал. Тянуть на себе Журнал, бывший на подозрении у правительства, – ноша не из легких. Делать на этом деньги – весьма сомнительное предприятие, особенно в первый год существования».

Бедный больной Бел – й! Конечно, он хотел получить в руки Журнал, стать у его руля. Но всякому было видно, что чахотка его в последней стадии и он обречен, что нет у него необходимых качеств для ведения дела, что, в случае его смерти, вдова его затребует таких компенсаций, что Журналу не выдержать…

Не сомневаюсь, что все это приходило в голову Некр – ву. Мне он на ту пору ничего не говорил, был в неустанной работе, и только один раз, словно предчувствуя позднейшие упреки, проговорил с нехорошим огоньком в глазах: «Что это Пан – ев вздумал командовать? Здесь должен быть один командующий, иначе выйдет как в басне Крылова – рак пятится назад, а щука тянет в воду». И он был прав.

Плохо одно: все последующие годы он жил в сознании некоего совершенного предательства по отношению к учителю. «Удушливая, мучительная атмосфера тьмы», о которой писал Бел – й, затягивала его ученика, и тот из последних сил пытался вырваться из западни людского злоязычия и собственного безостановочного самоедства, грозящих далеко увести его от «любви и света». Не было у него исповедника, перед которым мог бы он облегчить истерзанную душу.

4

Подозреваю, что потомки будут склонны расценивать все поступки Некр – ва как расчетливые, корыстные и аморальные. Уже упомянутый мною бывший уральский заводчик П. К, невзначай ставший литератором, как – то зайдя ко мне на огонек, когда Некр – ва уже не было в живых, так высказался по его поводу:

– В сущности Некр – в был великий притворщик. Всю свою жизнь он только и делал, что «зарабатывал свой миллион». Из самой грязи, из нищеты рвался вверх – к богатству и довольству. Все его поэтические страдания по поводу мужика – дань тенденции и моде. Положение редактора левого журнала – обязывало. А на самом деле, интересовали его только деньги, игра, Английский клуб и возможность содержать женщин…

Видимо, П. К. думал, что найдет во мне понимание: рядом с Некр – ым все последние годы была другая женщина, я вышла замуж за Аполлона Головачева, и журналист – заводчик мог подумать, что, если я и питаю какие – то чувства к Некр – ву, то они ближе к ненависти, чем к любви. Он ошибался. Я не стала ничего ему доказывать. П. К. довольно часто одалживал мне деньги, когда я оказывалась в стесненном положении, – а после смерти Головачева, одна, с дочерью на руках, – я постоянно нуждалась в деньгах. Нет, я не стала опровергать П. К., пусть потешит свое самолюбие, восхищаясь собственной проницательностью. Как же – разгадал великого поэта, который был всего лишь притворщиком, горевал в стихах о доле крестьянина, а в душе мечтал о миллионе…

Тогда – то я и подумала: а что если таково будет и мнение потомков?