Дело о плачущем призраке. Дело о беспокойном графе (СИ)

Зато поминок он ждал не без тревоги. Привыкший к кабинетной работе ученый тяготился новыми знакомствами, даже от собственных студентов предпочитая держаться на расстоянии. А тут в один день быть вынужденным представиться такому количеству чужаков! Ничего не поделаешь – в качестве наследника покойной он обязан проявить гостеприимство к ее друзьям. Повезло еще, что Елизавету Николаевну Евгений почему-то... Не то, чтобы перестал бояться... Нет, он продолжал перед нею трепетать, но не как перед посторонней, а словно он был ребенком, она же его тетушкой – суровой, однако неизменно справедливой.

-- Вот один из ближайших соседей бедной Антонины Афанасьевны, -- объяснила она, твердой рукой вцепившись Евгению в локоть, дабы стеснительный мальчишка не вздумал от страха сбежать. -- Прокофий Васильевич Поливайло, хозяин Новосвятова и прекраснейшей свиньи Жозефины.

Апоплексического склада толстячок бодро закивал:

-- Да-да, моя Жозефина прекрасна.

-- В здешних краях имеется экземпляр гораздо лучше.

Безумцем, осмелившимся перечить Елизавете Николаевне, был мужчина лет под пятьдесят во фраке и цилиндре, вызывающе неуместными здесь, в деревенской глуши. Его дама в черном бархате, затянутая в рюмочку, жеманно взмахнула рукой, поверх перчатки украшенной парой колец с крупными бриллиантами.

-- Не стоит спешить, дорогой. Да, мы выписали из Англии животное самых благородных кровей, куда дороже Жозефины. Однако пока его не доставят на выставку, нельзя быть ни в чем уверенным. Оно может, например, заболеть. И тогда победа наверняка достанется милейшему Прокофию Васильевичу.

-- Моя Жозефина обойдет вашу англичанку! – пыхтя от гнева, выкрикнул толстяк. – Не зря вы свою свинью так усиленно прячете! Как ее зовут? Какой она породы? Какого окраса?

-- Понятия не имею, -- пожал плечами мужчина. – Это должно волновать моего свинаря. Меня интересует исключительно результат. Раз я решил на отдыхе предаваться сельским развлечениям, приходится быть достойным своего положения. То есть, первым.

-- Это наши дачники, -- с преувеличенной любезностью сообщила Елизавета Николаевна. – Станислав Сергеевич Куницын, занимая высокий пост в Министерстве народного просвещения, нуждается в регулярном отдыхе от утомительных трудов. Недавно они с женой, Аделаидой Федоровной, приобрели имение неподалеку и обустроили его на свой вкус.

-- Удобства почти как в Санкт-Петербурге, -- улыбнулась Аделаида Федоровна. – Разумеется, мы избавились от леса и полей вокруг дачи, заведя конюшни, поле для гольфа и чудесный теннисный корт. Недоумеваю, почему остальные не следуют нашему примеру. Неужели вам не скучно общаться с неграмотными крестьянами, работающими у вас в поместьях? Без этакой мороки отдых станет гораздо приятнее.

-- Устроить все, как у нас, не так-то просто, милая супруга. Нужен твой вкус к изящному и мои средства. Да еще грозят вскоре передвинуть железную дорогу – возможно, часть построек придется из-за нее снести. Не каждый справится с трудностями, подобно нам, -- самодовольно сообщил Куницын.

-- Трудности? Какие трудности? – Прокофий Васильевич так побагровел, что Евгений всерьез испугался, не хватит ли несчастного удар. – Не знать имя собственной свиньи... Неудивительно, что вас пугают крестьяне!

-- Успокойтесь, любезный мой Прокофий Васильевич, -- тихо проговорил пожилой джентльмен с выправкой военного и роскошной шпагой на бедре. – В память безвременно погибшей Антонины Афанасьевны не будем омрачать ее похороны склокой.

-- Слышу речь не мальчика, но мужа, -- поддержала незнакомца Елизавета Николаевна. – Евгений Павлович, позвольте представить вам Георгия Михайловича Шувалова-Извицкого, старожила здешних мест.

-- Карелины, ваши предки, жили здесь не меньше моих, очаровательная Елизавета Николаевна.

На очаровательную старуха Карелина иронически вздернула бровь, однако гнева в ее глазах Евгений не заметил.

Рядом с Куницыными, напоминавшими ворон в павлиньих перьях, Георгий Михайлович выглядел особенно строго и благородно: четкие черты лица, безупречная осанка, не новый, идеально сидящий сюртук. Самое поразительное, что дачники явно чувствовали это, моментально поубавив спеси и поглядывая на Шувалова-Извицкого с почтением.

-- Собирается ли на поминки ваша прелестная племянница Катиш? – стараясь отвлечь соседа, обратился к нему Георгий Михайлович. – Мы ждем только ее, не правда ли?