Дело о плачущем призраке. Дело о беспокойном графе (СИ)

Не прошло и нескольких минут, как чудо техники покатилось по улице. Сперва Асе казалось, что по поводу скорости Саломея приврала – где тут семьдесят миль? Однако, едва выехав за Серпуховскую заставу, они и вправду понеслись, словно на крыльях ветра. Предместье с низенькими домиками, квадратные силуэты фабрик на горизонте – все мелькало за окном, сменяясь, подобно картинкам в калейдоскопе. Следовало бы наслаждаться путешествием -- только очень болело горло, голова кружилась, а ноги в тоненьких туфлях замерзли так, что перестали что-либо чувствовать. Склонив голову на плечо брата, девочка задремала. В полубреду чудилось, что все выходят на почтовой станции, пьют чай, едят. Ася тоже ест, пьет, даже разговаривает – однако этим занимается лишь ее тело. Душа летает где-то в вышине, равнодушно, но зорко отмечая: Арсений –подросток ничуть не старше сестры, у князя Георгия два лица, спереди и на затылке, а Саломея лишь выглядит живой, на самом деле она мертва, и воскресить ее невозможно. Все это казалось естественным и совершенно не удивляло.

Глава четвертая,

где появляется наш старый знакомец Коцебу

-- Ну, ты и засоня! – разбудил девочку голос брата. – Вставай, приехали.

Открыв глаза и выбравшись из автомобиля, прежде всего Ася увидела звездное небо. Оно оказалось не таким, как в городе: не дымно-серым, с тусклыми проблесками звезд, а бархатно черным, богато изукрашенным яркими золотыми искрами. Невероятно красиво!

Однако брат торопил, и пришлось опустить голову.

Было очень темно, светился лишь вокзал невдалеке. Простенькое двухэтажное здание показалось девочке жалким и мало подходящим для последнего приюта гения. Хотя Лев Николаевич, разумеется, находится не здесь. Его разместил в своем доме начальник станции Иван Иванович Озолин.

Компания, немного потоптавшись в нерешительности, двинулась к вокзалу. Князь Георгий поддерживал под локоток Саломею, следом спешил Арсений, а за ним, увязая в грязи мигом промокшими туфлями, брела сестра.

В дамском зале ожидания, куда они прошли, царило оживление. Против обыкновения, он был полон в основном мужчин – однако было чисто, не накурено и, главное, тепло. Гудели голоса, вразнобой обсуждая последние новости. Ася прислушалась – и сердце ее наполнилось невероятным счастьем.

-- Ура, Льву Николаевичу лучше! – не выдержав, во весь голос закричала она.

Отовсюду разом раздался веселый, одобрительный смех. Через миг его перекрыл тихий, однако очень внятный голос.

-- Кузнецов, Арсений Петрович?

Брат обернулся.

-- Евгений Павлович! – обрадовался он. -- Вы тоже здесь?

-- Где же теперь быть словеснику? -- улыбнулся мужчина лет тридцати. – Вот приехали с Александром Александровичем поклониться гению.

Ася без труда опознала говорившего. Приват-доцент Московского университета Евгений Павлович Красилов, специалист по древнерусской литературе и любимый преподаватель Арсения. Все, как описывал брат: высокий, сутуловатый и немножечко нелепый, однако именно этим симпатичный. Выражение лица такое, словно он вечно витает в облаках и ему нелегко дается спуск на землю, к практическим делам. Рядом с ним еще один незнакомый человек – надо так понимать, Александр Александрович. Чуть пониже ростом, зато очень прямой и стройный в перетянутом ремнем пальто, он чем-то напоминал англичанина. Не то, чтобы девочка часто встречала иностранцев, зато прочла много книг и хорошо себе представляла выдержанных, ироничных аристократов-британцев. Не красавец, подобно князю Георгию, но определенно интересен – породистый нос, большие выразительные глаза, коротко стриженые темные кудри. Не случайно Саломея, проигнорировав Красилова, тут же уставилась на его друга томным взором. И хорошо – пускай займется им, а князя оставит в покое!

Однако Александр Александрович, даже не дождавшись официального знакомства, обратился прямо к Арсению.

-- Арсений Петрович, вы не видите, что ваша сестра больна? Ангина, лихорадка, высокая температура. О чем вы думали, потащив больного ребенка за тридевять земель туда, где нет даже свободной квартиры, все занято приезжими?

Он говорил быстро, с холодной, но очевидной яростью. Арсений в недоумении покосился на сестру.

-- Больна? Да нет, с Асей все в порядке.

-- Это с вами все в порядке, -- процедил невоспитанный тип. – Вы не забыли надеть крепкие сапоги, а девочке позволили ехать в туфельках.

Подобного Ася уже не силах была выдержать. Ее, взрослую женщину, сумевшую понравиться не кому-нибудь -- настоящему грузинскому князю, оскорбляют прямо в лицо!

-- Мне никто ничего не позволяет – я сама решаю, -- гневно выкрикнула она. – И вовсе я вам не больной ребенок...

-- А здоровая старушка, -- покладисто согласился Александр Александрович.

Это было так неожиданно, что Ася рассмеялась. Ее злость прошла, будто и не бывало.

-- Евгений, -- Александр Александрович повернулся к другу. – Ты перебираешься ко мне в угловую комнату, а спальню отдаем Асе. Все врачи сейчас у графа, но я немного разбираюсь в медицине, и Анфимьевна поможет...

-- А в чем ты не разбираешься? – хмыкнул Евгений Павлович. – Разумеется, я уступаю свою комнату.