Читаем Дело о повседневности полностью

Предполагается, что, в отличие от фабрикации, переключение-транспонирование не предполагает намеренного создания «иллюзий». Именно переключение являет собой пример ненамеренной и несфабрикованной «обратимости» миров — возможности «перенесения» события из одного смыслового контекста («конечной области смысла», по Шюцу) в другой. Таким образом, нападение Дон Кихота на великанов в мире галлюцинаций — это одновременно и фабрикация (Дон Кихот сам вводит себя в заблуждение) и транспонирование атаки из рыцарских романов (которая, в свою очередь, является транспонированием реальной рыцарской битвы).

Трансформации накладываются на трансформации, обнаруживая «многослойность» эпизодов социального опыта. Причем, между двумя видами трансформаций нет никакого «избирательного сродства». Переключения накладываются на фабрикации и наоборот. Например, помутнение сознания, вызванное маниакальным расстройством личности — фабрикация (форма «самообмана»). Симуляция «помутнения сознания» и «маниакального расстройства» молодым человеком, уклоняющимся от военного призыва — это фабрикация фабрикации (причем, фабрикация далеко не «благонамеренная»). А вот репетиция симуляции перед зеркалом или в присутствии друга-психиатра, помогающего сымитировать расстройство более правдоподобно, — это уже не фабрикация, но переключение (посредством ключа «технической переналадки»), наложенное на два слоя фабрикаций.

Однако чем дальше Гофман продвигается в своем анализе фреймированности повседневных событий, тем сомнительнее выглядит тезис об априорной различимости первичных и вторичных систем фреймов, неустранимой дистанции между «копией» и «оригиналом».

Рассмотрим в качестве примера событие «военных учений». Учения — это техническая переналадка боевых действий. Специфика перемещения войск, отдаваемых команд, выполняемых тактических задач здесь предписывается определенным сценарием. Смысл сценария состоит в том, чтобы, с одной стороны, приблизить копию к оригиналу («условия, максимально приближенные к боевым…»), а с другой — сохранить происходящее в рамках фрейма трансформированной активности («без жертв»). Однако во фрейме «учения» к технической переналадке добавляется еще один слой трансформации — состязание. В учениях участвуют две противоборствующие «армии» и исход «войны» заранее не известен. Теперь представим, что все происходящее снимается для учебного фильма и должно выглядеть реалистично. С этой целью некоторые фрагменты учений играются «на камеру», солдаты принимают более сосредоточенный и «боевой» вид, стараясь максимально соответствовать своей роли. Так в структуру фрейма включается третий слой трансформации. Если же допустить, что не все фрагменты играются перед камерой одинаково удачно и требуют дополнительных репетиций, то мы сталкиваемся с еще одним слоем технической переналадки — но теперь сами учения выступают «оригиналом», а репетиция — «копией». Как видим, способы «расслоения» реальности повседневного события «учений» во многом сходны с фреймированностью события «свадьбы», которое мы анализировали выше.

Каждый следующий слой фрейма — это отражение отражения, перевод в новую систему координат того, что уже выдержало несколько переводов. В итоге Гофман оказывается перед необходимостью ответить на вопрос: как соотносятся между собой трансформированная и нетрансформированная деятельность в структуре жизненного мира? «Когда мы считаем что-либо нереальным, — пишет он, — мы иногда не учитываем, что реальность не обязательно должна быть очень уже „реальной“; с таким же успехом она может быть как инсценировкой событий, так и самими этими событиями, а может быть репетицией репетиции или репродукцией оригинального изложения. Любое из изображений может быть в свою очередь создано путем копирования чего-то такого, что само является макетом, и это наводит нас на мысль, что суверенным бытием обладает отношение, а отнюдь не субстанция. (Бесценная авторская акварель, хранимая по соображениям безопасности в папке с репродукциями, оказывается в данном контексте лишь репродукцией)».[44] Отсюда перенос внимания с самих форм опыта — рутинных или сфабрикованных — на отношения между ними.

Перейти на страницу:

Все книги серии Nota Bene

Дело о повседневности
Дело о повседневности

Повседневный мир — это сфера рабочей рутины, разговоров с друзьями и чтения новостей. Социология изучает то, как события повседневности сцепляются друг с другом, образуя естественный социальный порядок. Однако повседневный мир современного человека уже не так стабилен и устойчив, как привыкли думать социологи: возрастающая мобильность, экспансия гаджетов, смешение далекого и близкого, привычного и чуждого, заставляют исследователей искать ответы на пересечении разных миров — повседневности, искусства, техники, науки и права. Чтобы заново поставить вопрос о природе естественного социального порядка, автор «Дела о повседневности» переносит читателей в зал суда, используя в качестве иллюстративного материала судебные прецеденты разных стран и разных эпох.Виктор Вахштайн — профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук, декан философско-социологического факультета РАНХиГС при Президенте РФ, почетный сотрудник Университета Манчестера.

Виктор Семенович Вахштайн

Публицистика

Похожие книги

… Para bellum!
… Para bellum!

* Почему первый японский авианосец, потопленный во Вторую мировую войну, был потоплен советскими лётчиками?* Какую территорию хотела захватить у СССР Финляндия в ходе «зимней» войны 1939—1940 гг.?* Почему в 1939 г. Гитлер напал на своего союзника – Польшу?* Почему Гитлер решил воевать с Великобританией не на Британских островах, а в Африке?* Почему в начале войны 20 тыс. советских танков и 20 тыс. самолётов не смогли задержать немецкие войска с их 3,6 тыс. танков и 3,6 тыс. самолётов?* Почему немцы свои пехотные полки вооружали не «современной» артиллерией, а орудиями, сконструированными в Первую мировую войну?* Почему в 1940 г. немцы демоторизовали (убрали автомобили, заменив их лошадьми) все свои пехотные дивизии?* Почему в немецких танковых корпусах той войны танков было меньше, чем в современных стрелковых корпусах России?* Почему немцы вооружали свои танки маломощными пушками?* Почему немцы самоходно-артиллерийских установок строили больше, чем танков?* Почему Вторая мировая война была не войной моторов, а войной огня?* Почему в конце 1942 г. 6-я армия Паулюса, окружённая под Сталинградом не пробовала прорвать кольцо окружения и дала себя добить?* Почему «лучший ас» Второй мировой войны Э. Хартманн практически никогда не атаковал бомбардировщики?* Почему Западный особый военный округ не привёл войска в боевую готовность вопреки приказу генштаба от 18 июня 1941 г.?Ответы на эти и на многие другие вопросы вы найдёте в этой, на сегодня уникальной, книге по истории Второй мировой войны.

Андрей Петрович Паршев , Владимир Иванович Алексеенко , Георгий Афанасьевич Литвин , Юрий Игнатьевич Мухин

Публицистика / История
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

История / Образование и наука / Публицистика
Целительница из другого мира
Целительница из другого мира

Я попала в другой мир. Я – попаданка. И скажу вам честно, нет в этом ничего прекрасного. Это не забавное приключение. Это чужая непонятная реальность с кучей проблем, доставшихся мне от погибшей дочери графа, как две капли похожей на меня. Как вышло, что я перенеслась в другой мир? Без понятия. Самой хотелось бы знать. Но пока это не самый насущный вопрос. Во мне пробудился редкий, можно сказать, уникальный для этого мира дар. Дар целительства. С одной стороны, это очень хорошо. Ведь благодаря тому, что я стала одаренной, ненавистный граф Белфрад, чьей дочерью меня все считают, больше не может решать мою судьбу. С другой, моя судьба теперь в руках короля, который желает выдать меня замуж за своего племянника. Выходить замуж, тем более за незнакомца, пусть и очень привлекательного, желания нет. Впрочем, как и выбора.

Лидия Андрианова , Лидия Сергеевна Андрианова

Публицистика / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Попаданцы / Любовно-фантастические романы / Романы