Дело о предубежденном попугае

«Так как я сегодня достиг соглашения с моей женой Эллен Сейбин, что ей надлежит получить от меня сумму в сто тысяч долларов наличными в качестве окончательной доли капитала по окончании бракоразводного процесса и представления мне нотариально заверенного свидетельства о разводе, я даю указания, что в том случае, если вышеназванная сумма в сто тысяч долларов будет выплачена моей вышеупомянутой жене, Эллен У. Сейбин, до того, как я умру, то никаких дополнительных ассигнований в ее пользу из всего того, что останется после меня, она не получит, ибо сумма в сто тысяч долларов вполне обеспечит ее до конца дней. Если же она не успеет получить деньги до моей кончины, тогда ей надлежит выплатить сто тысяч долларов наличными.

Никаких других притязаний на мою собственность у вышеназванной Эллен У. Сейбин быть не может.

Все остальное мое движимое и недвижимое имущество должно быть поделено поровну между моим любимым сыном Чарлзом Сейбином, который на протяжении долгих лет переносил выходки эксцентричного отца, оставаясь любящим, внимательным и почтительным сыном, и моим единоутробным братом Артуром Джорджем Сейбином, который может, однако, не пожелать принять от меня этого дара».

Сейбин поднял голову:

— Предположим, папа умер до оформления развода. Это имеет какое-нибудь значение?

— Никакого, — покачал головой Мейсон. — Завещание составлено таким образом, что Эллен У. Сейбин полностью вышла из игры. Расскажите мне про этого брата.

— Я дядю Артура почти не знаю, — сказал Чарлз Сейбин. — Я его ни разу не видел, но вообще-то понимаю, что он весьма оригинален. Например, после того, как папа разбогател, он несколько раз уговаривал дядю Артура войти в дело, но тот наотрез отказывался. Отец ездил к нему, на него произвела огромное впечатление философия жизни дяди Артура. Лично я считаю, что отход отца от дел был в какой-то мере вызван влиянием брата. По-видимому, он это и имел в виду, выражая сомнение в том, что он согласится принять от него деньги… Я думаю, мистер Мейсон, вы понимаете, что я считаю себя обязанным позаботиться о вдове моего отца?

— Вы имеете в виду Эллен У. Сейбин? — изумился Мейсон.

— Нет, Эллен Монтейз, или Эллен Болдман. Я ее считаю вдовой отца, причем гораздо более законной, если можно так выразиться, чем эта авантюристка, которая обманом заставила отца на себе жениться. Между прочим, имя Болдман наше фамильное. Я тоже полностью называюсь Чарлз Болдман Сейбин. Наверное, по этим соображениям отец и выбрал его.

— По-видимому, вы еще не знаете, что в данный момент Эллен Монтейз, как я привык ее называть, находится в тюрьме в Сан-Молинасе. Полиция намерена ей предъявить обвинение в убийстве вашего отца.

— Об этом мне хотелось с вами поговорить, мистер Мейсон. Скажите мне честно и откровенно, как вы считаете, это и правда она его убила?

— Я абсолютно уверен, что нет. Однако накопилось порядочно косвенных улик, которые ей будет довольно трудно опровергнуть. Не исключено, что если не будет найден настоящий убийца, ей так и не удастся это сделать.

— Какие же косвенные улики? — заинтересовался Сейбин.

— Прежде всего у нее имелся мотив. Ведь он ее подбил на двоеженство. Убивали мужчин и за меньшие проступки. У нее были возможности и основное — оружие.

Это наиболее убедительное из всех косвенных улик и вещественных доказательств. В руках прокурора все возможности организовать научно обоснованное следствие. Он выясняет факты, но отбирает из них только те, которые, по его мнению, являются важными. Стоит ему прийти к какому-то заключению, и важными становятся те факты, которые подтверждают его точку зрения. Вот почему косвенные улики являются такими ненадежными. Факты сами по себе безлики, в расчет принимается наше субъективное объяснение этих фактов.