Дело о призрачном юнкере

– Но он не сдался! – продолжил Свойский. – Погиб с оружием в руках. Даже, когда ему отрубили голову, туловище махало саблей, пытаясь достать супостата.

– Тело гусары отбили у турок, и вернули в Москву. Но юнкер был сиротой, поэтому похоронили его прямо здесь, в парке, – указал на окно Карпов. – Только без головы! Её так и не отыскали!

– И теперь он рыщет на своем безголовом коне по лесу и вокруг училища, ищет тех, кто позорит своим присутствием честь дмитриевцев, – торжественно объявил Капьев.

– А если найдет – то придет за ними! – мрачно прошептал Макаров. – Сначала они услышат, как катится его голова по коридору, выискивая жертву мертвыми глазами!

– А как пробьет полночь – так и придет за предателями! – повысил голос Свойский. – Громко будут стучать его сапоги! Вот так!

Он начал топать по полу, словно на ритм марша. К нему присоединились остальные юнкера, включая даже Зернова. Они топали все громче и быстрее, пока Карпов не вскочил и не закричал:

– Найдет, отрубит голову и унесет с собой!!!

Юнкера зловеще, в унисон расхохотались. Правда, видя скептическую ухмылку на лице Корсакова их смех как-то потихоньку утих.

– Это безусловно страшная история, господа, – признал Владимир. – Только позвольте вопрос – если его голову не нашли и она осталась в Грузии, то как она может кататься по коридорам в поисках жертвы?

IX

22 декабря 1880 года, среда, день, Дмитриевское военное училище, Москва

В час пополудни кадеты в сопровождении ротмистра Чагина отправились в конюшни для «репетиций» – учебных выездов. Пользуясь отсутствием офицера, Корсаков проник в дежурку и изготовил оттиски висевших там ключей. Он не собирался зависеть от прихотей полковника при исследовании училища.

Для начала Владимир решил открыто осмотреть главный корпус, поэтому тихонько выбрался из дежурной комнаты и с невинным выражением лица постучал в кабинет Панина. Полковник, судя по всему, был не занят, однако на просьбу провести краткий экскурс по училищу предсказуемо отреагировал с энтузиазмом человека у которого утром разболелся зуб.

– Десять минут, – сказал он. – Больше не выделю, так что потрудитесь все запомнить сразу.

За огромными дубовыми дверями в конце прихожей залы располагался гербовой зал, где проводились торжественные мероприятия. По стенам были развешаны щиты, раскрашенные в полковые цвета кавалерийских подразделений императорской армии, с указанием истории каждого из них, их отличий и особенностей. Юнкера должны были знать каждый и без запинки отвечать на вопросы «корнетов» или офицерского состава. Помимо гербового зала, квартиры полковника и дежурки на первом этаже располагались дисциплинарные карцера для особо провинившихся и цейхгауз – склад обмундирования и материалов, вотчина вахмистра Белова. Почти весь второй этаж был отдан юнкерам – половина кавалеристам, половина – казачьей сотне (отсутствовавшей в полном составе). Исключением была часовня, двери которой с подвешенной над ними лампадкой выходили прямо на лестничную площадку. По обе стороны от часовни висели массивные мраморные доски с именами и тремя датами.

– Это посвящение самым выдающимся воспитанникам училища, – с неподдельной гордостью пояснил Панин.

– А даты? – уточнил Владимир.

– Выпуск, рождение, смерть, – был краток командир эскадрона. Корсаков еще раз всмотрелся в имена и даты на досках. Одна запись привлекла его внимание.

– Позвольте… Юнкер Авалов, погиб в 1854 году. Вы его знали?

– Лично – нет, в то время я находился в действующей армии, в училище заступил вместе с генералом Сердецким и Красовским в 1865 году. Но все офицеры и воспитанники училища знают его историю.

– Героически погиб при Чолоки?

– А, юнкера уже потрудились посвятить вас в славные страницы школьной истории, – удовлетворенно кивнул Панин. Владимир обратил внимание, что каждый раз, когда разговор заходил про училище и его воспитанников, полковник забывал про свою враждебность и словно светился изнутри – столь дорога ему была честь вверенного заведения.

– Если можно так выразиться, – усмехнулся Корсаков. – В их версии, героический Авалов стал… Как там это называется…

– Призрачным юнкером, – фыркнул полковник. – Да, это одна из школьных легенд, которыми старшие воспитанники стращают младших. У вас, меж тем, осталось пять минут. Продолжим!

– Только один вопрос – юнкер Авалов действительно похоронен в парке на территории училища?

– Да. У нас нет достаточных средств, чтобы привести парк в порядок, увы, но его могила у пруда всегда поддерживается в образцовом порядке. Раз в неделю назначенные приказом юнкера выполняют задачу по уборке и уходом за местом последнего упокоения их предшественника.

На третьем этаже, помимо начальственного кабинета, находилось две гостевых комнаты, где размещались высочайшие визитеры, если в ходе парадных смотров и инспекций они изъявляли желание остаться на ночь. Двери в эти комнаты располагались по обе стороны от коридора.

– Все, осмотрелись? В таком случае, пройдемте обратно вниз, – закончил экскурсию Панин.