Дело о сумасбродной красотке. Дело о холодных как лёд руках. Королева красоты

— Очень хорошо. Время от времени мы с ней встречались. Она имела обыкновение обедать в том кафе, где я работала. И когда у меня было мало работы, я даже подсаживалась к ней и мы болтали.

— Вы. знаете ее только по кафе? — спросил Ловетт.

— Мы познакомились в кафе. Но потом мы подружились, и она приглашала меня к себе, а я ее — к себе. Она была очень красивой девушкой, только немного высоковатой, и я учила ее, как нужно держаться. «Дорогая, — говорила я ей, — подними голову и держи ее всегда высоко поднятой. Пытайся казаться даже выше, чем ты. есть на самом деле. Большинство высоких девушек делают себе гладкую прическу, чтобы выглядеть поменьше, а ведь мужчины любят высоких девушек». Она, правда, ответила мне, что стесняется своего роста, потому что ей неудобно танцевать с мужчинами, которые ниже ее.

— Перейдите к главному, — сказал Ловетт. — Расскажите о ее любовных делах.

— О каких именно?

— Вы знаете о каких.

— Вы имеете в виду ее связь с Хаслеттом?

— Да, — ответил Ловетт.

— Ну, она получила-место в «Спринг-компани», и молодой Хаслетт заметил ее. То есть тогда он был молодым. Ему, наверное, было тогда двадцать два года, а Эллен — восемнадцать. Разумеется, Хармен Хаслетт был завидным женихом. Он только что возвратился из колледжа, где получил образование, и должен был обосноваться в родном городе, чтобы продолжать дело отца. Эллен несколько раз встречалась с Хаслеттом. Они, кажется, очень остерегались, чтобы об этом не узнал отец Хармена, ибо он пришел бы в негодование, если бы узнал, что его сын встречается с простой работницей его фирмы. Эзекил Хаслетт принадлежал к той категории людей, которые редко улыбаются. Не думаю, чтобы он был счастлив в личной жизни…

— По существу, по существу! — перебил ее Ловетт.

— Ну, так я и говорю: отношения между Эллен и Хар-меном становились все теснее и теснее, а потом молодой Хаслетт понял, что из этого может выйти, и пошел на попятный. Вот тогда Эллен и пришла ко адне за советом. Она сказала мне, что, возможно, была с Хаслеттом слишком доступной, что он все еще ласков с ней, когда она рядом, но тем не менее начинает отдаляться… Ну, вы сами понимаете.

— Продолжайте, — сказал Ловетт.

— Вот Эллен и сказала мне, что попытается женить его на себе, намекнув ему, что забеременела. Я ответила ей, что опасно начинать такую аферу. Но она ответила, что не все в ее жизни получается так, как ей хотелось бы…

— Все это наглая ложь! — воскликнула сотрудница Дрейка.

— Спокойно, спокойно! — прервал ее Мейсон. — Прошу вас, Эллен, не говорите ничего. Давайте просто выслушаем.

— Продолжайте, — попросил Ловетт. — Но выражайте свои мысли как можно деликатнее. Это юридический вопрос, и мы не можем себе позволить никаких неприятностей.

— Хорошо, — согласилась Максин. — Короче говоря, она сообщила ему, что беременна.

— Она и на самом деле была беременна?

— Боже ты мой! Конечно нет!

— Вы в этом уверены?

— Уверена.

— И что случилось потом?

— Девушка хотела, чтобы он женился на ней. Разыграла из себя невинную девочку, сказав, что отныне ее жизнь разбита и что лишь одним способом можно исправить дело…

— Дальше?

— Хармен Хаслетт испугался. Побоялся, что об этом узнает отец, и обратился к человеку… Кажется, к вам, мистер Гарланд?

Тот продолжал безучастно сидеть в кресле.

— Молодой Хаслетт надеялся, что Гарланд поможет Эллен организовать консультацию врача, но Гарланд сказал, что это можно сделать лишь в крайнем случае, поскольку дело очень щекотливое и может окончиться шантажом. Гарланд со своей стороны отправился к Эзе-килу и сказал, что, по его мнению, Хармена следует отправить в Европу, чтобы тот познакомился с положенй-ем дел на европейском рынке. Не знаю точно, что Гарланд сказал старику Хаслетту, но тому мысль понравилась, и вскоре по городу разнеслась весть, что молодой Хаслетт отправляетсй в Европу. В то же время Эллен получила конверт, в котором находилась тысяча долларов. Больше ничего в конверте не было.

— Она рассказала вам об этом? И вы видели деньги?

— Да, она рассказала мне об этом, я видела и деньги, — ответила Максин. — Эллен также сказала мне, что эту игру она проиграла, но все же тысяча долларов у нее в кармане. Теперь она уедет куда-нибудь, где ее никто не знает, и начнет игру сначала.

— Она вам так и сказала?

— Да.

— Вот эта женщина? — спросил Ловетт.

— Да, эта женщина, — подтвердила Максин.

Ловетт оглядел всех присутствующих и произнес:

— К вашему сведению, Максин Эдфилд сделала на этот счет письменное заявление, которое хранится у меня. Не думаю, что кто-то из вас отважится на какую-нибудь нечестную комбинацию. Разве что Эллен Калверт, присутствующая здесь, попытается… Или, точнее говоря, сделает смелую попытку… Но я думаю, вы не будете делать этой попытки, моя дорогая, не так ли?

Сотрудница Дрейка подняла глаза на Мейсона, как бы спрашивая у него совета.

— Не говорите ничего, — посоветовал тот.

— Я что, не могу даже отрицать?

— Пока — нет, — ответил Мейсон. — По совету адвоката вы будете хранить молчание.

Дункан Ловетт улыбнулся.