Дело о светящихся пальцах

— Если бы я рассказала, вы отказались бы защищать мое дело. Я уже не маленькая девочка, мистер Мейсон. Я рискнула и проиграла. Не растравляйте рану. Меня казнят, не вас.

— Вернемся в зал суда, — коротко предложил Мейсон.

— Вы объясните членам жюри мою истерику?

— Конечно.

— Когда?

— Когда, — сказал Мейсон, — смогу придумать объяснение, которое не превратит в еще больший ад ваше дело.

В ее глазах внезапно загорелась надежда.

— А нельзя ли, как вы думаете, начать сразу, сейчас, пока неудачный резонанс от моей истерики еще не так силен?

— Нет, — ответил Мейсон, — мы не будем ничего объяснять, пока не привлечем на свою сторону, по крайней мере, хотя бы одного члена жюри. Пойдемте и постарайтесь не отводить взгляд — мы должны прямо смотреть им в лицо.

Повернувшись, он вернулся в зал суда, который теперь пристально уставился на него с угрюмой враждебностью. Судья Ховисон занял свое место и призвал публику к порядку. Гамильтон Бюргер с преувеличенной заботой осведомился у Мейсона:

— Ваша клиентка в состоянии продолжать процесс?

— Вполне, — Мейсон резко перебил его.

— Превосходно, — сказал Бюргер. — Но я могу понять потрясение, которое она испытала. Обвинение желает оставаться справедливым, но в то же время оно хотело бы быть и гуманным. Если эта побледневшая, выведенная из душевного равновесия, дрожащая подзащитная плохо себя чувствует, как это кажется, мы…

— Нет, она хорошо себя чувствует, — прервал Мейсон. — Продолжайте процесс и поберегите ваши симпатии для ваших «звездных» свидетелей.

— Я могу понять и поэтому извинить вашу вспыльчивость, — Бюргер деланно улыбнулся. — Мистер Бейн, не пройдете ли вы в свидетельскую ложу? Теперь, мистер Бейн, я хотел бы спросить вас, узнаете ли вы ту бутылку, если снова ее вам покажут?

— Да, сэр. Моими инициалами помечена наклейка, на ней же и инициалы тех полицейских, что принимали участие в изъятии.

— Это та самая бутылка? — Гамильтон Бюргер вручил ему коробку со стеклянной крышкой, в ней был небольшой пузырек.

— Да.

— Ваша честь, мы обращаемся с просьбой зарегистрировать ее как улику, — сказал Гамильтон Бюргер.

— Протест, — заявил Мейсон, — это заявление некомпетентное, не имеющее отношения к делу, несущественное. Никакой связи не установлено между пузырьком и подзащитной. Кроме того, суд должен обратить внимание на то, что этот пузырек содержит белый порошок. Можно считать доказанным, что если Элизабет Бейн и была отравлена, то тремя таблетками пятигранной формы, что…

— Минуточку, — вмешался Гамильтон Бюргер. — Если суду будет угодно, мы можем связать данную улику с подзащитной, вызвав двух других свидетелей. Предвидя протест мистера Мейсона, я попросил бы мистера Бейна сейчас отойти в сторонку и дать возможность пройти двум другим свидетелям, которые смогут устранить вопросы, поднятые в протесте.

— В таком случае, — распорядился судья Ховисон, — я предложил бы, чтобы вы просто заявили о вызове для установления личности свидетеля, и потом, закончив с ним, вы смогли бы вызвать других.

Предложение не вписывалось в стратегию Бюргера, и на его лице появилась недовольная гримаса.

— Ваша честь, — обратился он к судье, — один из свидетелей находится в Гонолулу. Крайне важно, чтобы он появился здесь для дачи показаний. Мне необходимо время, чтобы вызвать его сюда.

— О чем он собирается давать показания? — спросил адвокат.

Гамильтон Бюргер с удовольствием повернулся к Мейсону.

— Этот свидетель, — сказал он, — служащий аптеки в Гонолулу. Он установит соответствие личности подзащитной с той женщиной, которая зашла в его аптеку и попросила продать мышьяк, чтобы отравить кошку, которая якобы создавала невообразимый шум в округе, терроризировала соседей, душила цыплят и пугала детей. Он представит журнал записи ядов, где имеется подпись подзащитной и дата продажи мышьяка.

— Зачем же, — небрежно заметил Мейсон, — нет никакой необходимости тащить сюда свидетеля из Гонолулу. Мы решим этот вопрос путем соглашения адвокатов двух сторон в процессе.

— Вы что — готовы на соглашение?

— Ну разумеется, — тем же небрежным тоном заявил Мейсон. — О чем тут спорить. Конечно же мы пойдем на соглашение!

— О, я понимаю, — не в силах понять тактику своего противника зло бросил Бюргер. — Принимая во внимание истерику подзащитной…

— Достаточно, господин окружной прокурор, — резко возразил судья Ховисон. — Ограничьтесь в ваших замечаниях процессуальными рамками. Ввиду согласия адвоката защиты декларация доказательства, только что заявленная окружным прокурором, считается частью улик в этом деле.

— И, — Гамильтон Бюргер продолжил, явно застигнутый врасплох, — этот свидетель установит идентичность переданного подзащитной пузырька и наклейки на нем, представит образцы печатной продукции на пишущей машинке аптеки, и мы надеемся, что эксперт-графолог докажет, что эта наклейка…

— Никаких проблем, — подтвердил Мейсон. — Мы признаем и наклейку с надписью.