Дело о золотой маске (СИ)

— Обижаешь, — самодовольно сказал Лидар и дохрустел баранкой. — На древнего хрыча, заведовавшего казной еще при дедушке императора, и без того думали плохо уже лет пятьдесят, если не больше. Правда, считали, будто воровал он в основном в стародавние времена: и себя обеспечил, и детей, и внуков с правнуками. Потому сейчас воровать ему особо и ни к чему.

— Ошиблись.

— Ну, конечно. Во-первых, у чиновников со стажем вырабатывается нехорошая привычка: не упер из казны, день прожил зря. Во-вторых, почему бы не красть раз удается? А в-третьих, старичку стукнуло уж он сам не помнит сколько, но он бодрячком. Ясно, что не обладающий магическими способностями обычный человек не прожил бы столько, если бы его не поддерживали. Вопрос: кто?

— Ну и?

— Да вот самое забавное, что никто до вчерашнего вечера, вернее, сегодняшней ночи, не имел о том ни малейшего понятия! — развеселился Лидар. — Не… ну ты представляешь, какое у нас болото во власти?!

— Не вижу причин для радости. Болото и есть. И всегда было, — проворчал Итен. — В нем сидят жабы: надуваются при всяком удобном случае, квакают чаще не к месту, чем по делу, и за свои кочки держатся почище пиявок, присосавшихся к нерадивому путнику: боятся, как бы чего ни случилось такого, что их сковырнет.

— Добрый ты с похмелья, как я погляжу.

Итен решил это высказывание не комментировать.

— Чиновники, столько времени греющие места, твари очень умные, а этот — тем более. Одному шепнул одно, с другим поделился, третьему намекнул. В общем, каждый думал на другого, а глава секретной службы вообще на императора: мол, старик его в детстве на коленках катал, жалко, пусть живет.

— А оказалось?..

— Догадайся, благодаря какой стерве старичок вообще попал в императорской дворец.

Итен отставил коше:

— Неужели…

— А вот ужели, Ит. Ужели оно самое, еще какое! Когда карга уже почти взгромоздилась на трон и ножки свесила, тогда и влезла эта чиновничья жаба в младшие казначеи. Со временем до старших, а потом до главного доскакала.

— И никто этого не помнил? — удивился Итен.

— Когда выгодно, переврать историю нетрудно.

— Ох… — Итен потер висок.

— Головка бо-бо, денежки — тю-тю, — тотчас вставил Лидар.

— Мои средства не пострадали. Я перенимаю аристократические привычки и позволяю платить за себя, ты прав, — простонал Итен. — Это не дело, конечно. Однако то, что происходит в императорском дворце…

— Как скажет Ирвина: бардак, бедлам, капец.

— Угу. Самый настоящий. Лидар, как быть?

— С бардаком? — тот задумался для вида и съел эклер. — Понятия не имею, Ит. С влиянием на тебя Грейла Дракаретта — тем более. А вот старика мы взяли удачно. Девица рассказала, что все их махинации с отцом были нужны для постройки дома с этой проклятой комнатой. В общем, пока старалась, на каргу вышел тонкомирный гад, и выяснилось, что именно комната теперь и не нужна. Однако не простаивать же добру, когда есть ты, такой особенный.

— Да я тут не причем, — вздохнул Итен. — Ослабляли сопротивление.

— Главное, девица рассказала, а старичок подтвердил, что необходимо сделать, чтобы карга со своим внутренним паразитом вышла там, где нам нужно, тогда, когда нужно. И мы с тобой прекрасно знаем это место.

— Набережная?

— Набережная.

Итен потер переносицу.

— Все это здорово, конечно, — признал он. — Как их останавливать — вот в чем вопрос. Хотя… нет, не вопрос, — он поднялся и направился к двери, пока решимость не исчезла, а алкоголь в крови, залитый коше, способствовал храбрости.

— Потом расскажешь! — крикнул Лидар ему в спину.

Глава 26

Дом встретил покоем и уютом; едва касающимся обоняния ароматом неодиночества, всегда присутствующим в жилье, в котором кто-нибудь да обитает. Удивительно. До прихода Ральфа в его жизнь дом казался выстывшим, почти чужим. Теперь — нет. К тому же в нем поддерживалась образцовая чистота. Вечно голодный «кот» с удовольствием поглощал пыль и грязь. Оттого и пришлось Итену отвыкнуть от привычки переобуваться. Для Ральфа чем хуже стояла погода на улице — тем лучше. А уж мокрые следы, заляпавшие пол, воспринимались подарком.

— Здравствуй, чудище, я вернулся, — сказал Итен, переступив порог.

— Ра…ль-ф, — донеслось из кухни.

Тонкомирное существо почувствовало хозяина еще в начале улицы, предупреждать о приходе его не требовалось, но Итену нравилось разговаривать с «котом». И, насколько он научился понимать, Ральф платил ему взаимностью. Сегодня, впрочем, одной вежливостью не обойдется.

Итен придвинул к окну кресло, словно вознамерился пить кофе, созерцая улицу, но занавески задернул; прошел к письменному столу, из верхнего ящика которого выудил пробирку с кровью и жетон Рожъэ; сел, побарабанив пальцами по подлокотнику, и наконец решился позвать:

— Ральф…

«Кот» возник возле коленей: свернувшись калачиком, завис в воздухе, время от времени трогая Итена лапой и виляя хвостом. Глаза на хвосте сощурились то ли довольно, то ли предвкушающе, а вот основная пара смотрела заинтересованно.

«А ведь я ни разу не просил об одолжении, — подумал Итен. — Не откажет ли? Все же к дому Ральф прикипел значительно больше, чем ко мне».