Дело о золотой маске (СИ)

Так иногда случалось с абсолютными неверами, как их прозвали с легкой руки Строгмысла Мудрого: почти что легендарного мага-ректора первого челийского университета. Неверы не признавали иных миров и считали жизнь в материальном единственной. Странное учение, даже, пожалуй, религия была не слишком популярна. За нее не преследовали и не осуждали. Люди, среди которых рождались не только маги, но и сноходцы, попросту не понимали, как возможно гордиться собственным совершеннейшим невежеством. По мнению Итена, к подобным упертым фанатикам выходило относиться лишь с жалостью, как к ущербным на голову или сторонникам теории плоской суши. Ведь достаточно подняться повыше на кшмурском дирижабле, чтобы убедиться в закруглении виднокрая. Затащить невера в тонкий мир и провести через осознанное сновидение тоже под силу любому сноходцу. Однако те всеми силами старались не допускать действий, способных переубедить или хотя бы заронить зерно сомнений в их разумы. Они же яростно доказывали правильность заблуждений, объявляли себя носителями истины, которую скрывают от прочих людей и существ в неизвестных, а потому наверняка коварных целях. Ну как же прожить без скрытных врагов и заговоров? Иначе ведь попросту неинтересно.

Итен никогда не слышал от Рожъэ разглагольствований на тему единственности материальной жизни. А ведь неверы именно проповеди считали главным смыслом своего существования. Не было для них лучшей награды, нежели убедить кого-либо в своей правоте. Да и не мог Итен поверить, будто боевой маг мог искренне верить в подобную чушь. Значит, усыпила Рожъэ карга и ее подельник? Итен не представлял, какой силой нужно обладать для такого. Душу, неотрывно связанную с сознанием, заточить или усыпить невозможно. Есть способы обмануть, заморочить, отправить блуждать где-то, но вот так… почти уничтожить… — нет. Возможно, пожелал забыться сам маг? В конце концов, у всех имелся свой порог стойкости, а Рожъэ совершил почти невозможное. Наверняка и чувствовал при этом ранее неиспытанное и вряд ли приятное. Люди, если они нормальны, не хотят боли, и маги не исключение. И это же давало надежду, что подобное состояние не навсегда. Рожъэ мог очнуться сам. Вот только дождется ли его тело?..

— Рожъэ, очнись! — Итен прокричал, как ему самому показалось. Но пропустил ли кокон звук? — Вставай!

Отклика не воспоследовало. Никакого: не дрогнули ресницы или крылья носа, не послышался тихий стон или вздох. Происходи все в реальности, Итен не усомнился бы в смерти Рожъэ, но в тонком мире действовали совсем иные законы. Будь смерть окончательной, отыскать душу или хотя бы то, что от нее осталось, не удалось. В клинике доктора Дофина тело Рожъэ именно спало, а значит, он мог вернуться. Если бы очнулся здесь и нашел дорогу назад.

— Ну и как нам теперь поступить? — прошептал Итен.

В полном замешательстве, повинуясь смутному наитию, он разжал кулак и припечатал значок ООМП поверх золотого сияния, кокона, сферы… — как ни называй, смысла не передать.

— Значит, я решу сам. Прости.

Если бы Итен не отвернулся, не возник вновь вставший стеной туман, мог бы, вероятно, увидеть ветвистую трещинку-молнию, вырвавшуюся из значка, прошившую кокон и тронувшую запястье Рожъэ, но Итен уже был далеко: на берегу океана.

— А ты трус, — заметил тонкомирец. — Ходил испрашивать разрешения. Боишься выбрать сам?

Песок преобразовался в стеклянные мячики размером с куриное яйцо. Свет закатного солнца, падая, дробился. Казалось, весь берег состоял из изломанных радуг.

— Не боюсь. Но имею право решать только за себя.

Итен вполне сумел бы взять с собой пару камушков, пронести в реальность. Только зачем?

— Пустая человеческая демагогия, — тонкомирец презрительно фыркнул.

В его мире последнего понятия не использовали, но Итен понял смысл слова интуитивно. Демагогия — ложь, слишком сильно перевитая с правдой, порой до такой степени, что отделить практически невозможно.

— Любое твое действие затрагивает не только тебя, но и всех, кто находится поблизости. Даже тех, кого ты не знаешь и не узнаешь никогда, — разглагольствовал тонкомирец.

Подумалось, а не он ли засунул Рожъэ в кокон?

— Молчишь?..

Итен пожал плечами. Говорить не хотелось. Чем дальше, тем сильнее он подозревал, что связался с тварью, которая сто очков вперед даст той, которая заключила сделку с каргой. Под и антипод? Они одинаковы настолько, что, встретившись, нейтрализуют друг друга.

— За примерами не нужно ходить далеко. Скажем, ты проснулся утром, вышел на улицу, встретил соседку, перебросился с ней парой слов, но из-за этого она опоздала на трамвай. Как это у вас, людей, заведено, она тотчас обвинила тебя в этой «беде», хотя сама же и задерживала беседой ни о чем. Однако, опоздав, она разминулась с вором и потому не лишилась очень важной вещицы, дорогой ей как память, не впала в уныние и не заболела. Выходит, ты сделал доброе дело, ничего не выбирая и даже о том не подозревая. Проклятие, правда, получил тоже случайно.

— Желать зла магу — неразумно, — заметил Итен. — Ко мне не прилипают проклятия, а отражаются на пославшего.