Дело о золотой маске (СИ)

— Не пытайся придираться к словам, Итен. Они — лишь условность. Впрочем, с твоим первым утверждением не поспоришь. Мне повезло иметь дракона в группе поддержки.

— Ну вот с какой стати я теперь дракон? — принялся возражать Итен, но она не обратила внимания.

— Жаль, не имею понятия, чем его теперь откармливать, — Ирвина неожиданно приблизилась. Красные губы, пахнущие мятной горечью, коснулись уголка его рта и отстранились.

Дыхание перехватило. Итен хватанул, словно выкинутая на берег рыба, острый, будто лезвие ножа, и неожиданно морозный воздух, закашлялся.

— Ну-ну… — Ирвина похлопала его по спине. — Лучше?

— Ка…жется, — прошептал он.

— В таком случае, реанимационные действия считаю завершенными.

Итен покивал, с трудом восстанавливая дыхание.

— Спа…а…сибо, г-спожа глава полиции.

— Брось. Я должна тебе жизнь. Теперь отдыхай. На работу возвращайся, как почувствуешь себя в силах.

— Разве мне не следует присутствовать?.. — спросил Итен. Как бы ему ни было безразлично происходящее, никто не снимал с него обязанностей по ведению этого дела, допросам подозреваемой и свидетелей.

Палец Ирвины запечатал его губы.

— Я не представляю, как восстанавливают резерв драконородные, тем паче драконы. Дофин говорил, у них все слишком индивидуально.

— Могу утвердительно заявить одно: меня не тянет на кровь!

— Это не может не радовать, — усмехнулась Ирвина. — Знаешь, что?.. Найди Дракаретта, сдается мне, он знает больше, чем показывает.

Итен кивнул.

— Может, сводит тебя куда.

— Только не в кошейню!

Она хмыкнула:

— А жаль! Было бы проще.

— Госпожа Блакарди…

Но она коснулась пальцем уже своих губ.

— Сегодня отдыхай и ни о чем не тревожься.

— Хорошо.

Сил действительно не осталось. Похоже, ни на что.

— Иди.

И он пошел: на первый этаж, к танцующим, беседующим, пьющим…

Глава 23

Пожалуй, самым удивительным для Итена, оказалось то, что великосветское сборище продолжалось, как ни в чем не бывало. Никто не заметил отсутствия хозяев или присутствия полицейских. Все также играла музыка, и кружились по паркету пары; переговаривались солидные с виду аристократы в маскарадных костюмах (порой, довольно легкомысленных, но отчего-то не выглядящих комично); порхали стайки девиц и кавалеров, кажется, играли в фанты; сплетничали, флиртовали, расточали улыбки и колкости. А ему было абсолютно все равно. Его не волновала спасенная девчонка и то, что она способна рассказать. Итен плевать хотел на мысли о нем старика-аристократа в черном с серебряной оторочкой фраке с желтыми перьями, топорщившимися на плечах и спине. Какой-то лорд в красных ботфортах с загнутыми спиральками мысами, сером сюртуке, шарфе, словно состоящем из снежинок, и синих очках уставился на него пристально и неодобрительно, словно на вдрабадан пьяного. Очередную суетливую тетушку Итен, кажется, попросту не заметил, а может, и послал подальше. Во всяком случае, она застыла, где стояла, и лишь хлопала глазами, уставившись ему в спину и забыв закрыть рот. Однако даже если он оскорбил кого-нибудь, похоже, в этом так называемом высшем свете подобное поведение считалось нормой и говорило о его… драконородности. Здесь умение плюнуть в лицо тому, кто обратился к тебе с просьбой, считалось истинно верным. Да и обращающиеся принимали вид капризных, избалованных детей, которые вместо вежливости, демонстрируют невоспитанность, требуя: «Дай! Хочу! Ты обязан!» Таким не только помогать не пожелаешь, захочешь врезать от души, чтобы не лезли в следующий раз.

«Какая чушь, — подумал он. — Зачем империи такой высший свет? Аристократы, сильнейшие маги, обучаемые с пеленок мастерству, должны были бы встать на защиту Челии в случае необходимости, принимать деятельное участие в обустройстве страны, занимать ведущие посты. А на деле? Они давно погрязли в мелких делишках, склоках и скуке. Только и осталось кичиться драконородностью и пускать пыль в глаза всем и каждому».

А затем он ощутил аромат апельсина и шоколада. Голова пошла кругом окончательно.

— Мне понравилось, как вы выполнили за меня мою работу.

Итен вздрогнул. Обернулся, чуть не отпрыгнув.

«Демонесса»… Адель, сотрудница императорской секретной службы подошла к нему бесшумно, встала за левым плечом, произнеся, чуть отступила. Теперь смотрела в упор, наслаждаясь произведенным эффектом, а Итен глядел на нее бесстрастно и устало, чувствуя лишь опустошение и обреченность. Хотя прекрасно знал, что так быть не должно. От этой женщины его бросало то в жар, то в холод еще совсем недавно.

— Итен Сирен, прекрасная госпожа.

— Я в курсе, как вас зовут, господин инспектор, — произнесла она, однако за едва заметным ехидством пряталось удивление и… пожалуй, уважение.

«Неужели, ожидала, будто начну мямлить, волноваться, а не говорить ровно и спокойно? Вот ведь действительно: не было бы счастья, да несчастье помогло», — деревенская поговорка сама прыгнула на память, а затем и на язык.

Адель фыркнула. В глазах мелькнула и тотчас погасла заинтересованность. Итен сам того не заметив, прибегнул к магическому зрению, позволявшему подмечать больше, нежели в обычной беседе.