Дело опасной вдовы. Дело о бархатных коготках. Дело любопытной новобрачной. Дело о коте привратника

Девушка открыла. На ней был халат, из–под которого выглядывало розовое шелковое белье. Увидев Мейсона, она сделала большие глаза и отпрянула назад, запахивая халат.

— Что это значит, Фрэнк?

Локк протиснулся мимо нее.

— Я потом тебе объясню, дорогая. Сейчас нужно, чтобы ты сказала этому господину, где я был вчера вечером.

Она опустила глаза.

— О чем ты говоришь, Фрэнк?

В голосе Локка зазвучало бешенство.

— Перестань валять дурака! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ну, давай! Это важное дело, поэтому ты должна сказать всю правду.

Она посмотрела на Локка, хлопая ресницами.

— Сказать всю правду?

— Да. Он не из полиции. Это просто глупец, которому кажется, что он может меня впутать в неприятную историю.

— Мы ходили ужинать, — начала она тихим голосом, — а потом вернулись сюда.

— И что дальше? — налегал Локк.

— Потом я разделась, — пробормотала она.

— Говори дальше. Скажи ему все. И говори громче, чтобы он хорошо тебя слышал.

— Потом я легла в кровать, — продолжала она медленно, — выпила вечером несколько рюмок…

— Во сколько вы легли? — спросил Мейсон.

— Около половины двенадцатого.

Локк смотрел на нее.

— И что дальше?

Она покачала головой.

— Проснулась сегодня утром с ужасной головной болью, Фрэнк. Я помню, конечно, что ты был тут, когда я заснула. Но не знаю, когда ты ушел, и вообще больше ничего не знаю. Совершенно меня разморило от этих нескольких рюмок.

Локк отскочил в угол, как будто опасался нападения со стороны этих двоих.

— Ты, паршивая…

— Как вы разговариваете с порядочной женщиной? — вмешался Мейсон.

Локка охватил гнев.

— Вы что, ослепли? Какая же это порядочная женщина?

Эстер Линтен посмотрела на него возмущенным взглядом.

— Это ничем тебе не поможет, Фрэнк. Если тебе нужно алиби, то зачем ты велел мне говорить правду? Если хотел, чтобы я солгала?

107

надо было дать мне знак. Я сказала бы все, что тебе нужно. Но нет, ты велел мне говорить правду.

Локк выругался.

— По–моему, эта молодая особа как раз переодевалась, когда мы пришли, — заметил Мейсон. — Не будем ее больше задерживать. Я тороплюсь, Локк. Вы идете со мной или остаетесь?

Тон Локка не сулил ничего хорошего.

— Остаюсь.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Тогда я позволю себе отсюда позвонить.

Он подошел к телефону, снял трубку и сказал:

— Полицию, пожалуйста.

Локк наблюдал за ним глазами крысы, попавшей в ловушку. Через минуту Мейсон сказал:

— Соедините меня с Сиднеем Драммом из следственного отдела.

— Ради Бога, бросьте вы эту трубку, — испуганным голосом прохрипел Локк.

Мейсон обернулся к нему с вежливым любопытством.

— Да положите же вы трубку! — крикнул Локк. — Я, черт побери, у вас в руках. Вы все подстроили так, что мне не вывернуться. Это все дьявольски примитивно, но я не могу допустить, чтобы вы начали пережевывать перед судом мотивы убийства. Тут вы меня здорово зацепили. Достаточно, если вы докажете существование мотива убийства, и суд не будет больше слушать ничего.

Мейсон повесил трубку и повернулся лицом к Локку.

— Наконец–то мы к чему–то пришли.

— Чего вы хотите?

— Вы знаете.

Локк поднял руки в знак капитуляции.

— Это само собой. Еще что?

Мейсон покачал головой.

— Пока ничего. Советовал бы только помнить, что владелица газеты теперь миссис Белтер. И вам следовало бы посоветоваться с ней, прежде чем печатать то, что ей может оказаться не по вкусу. Ваша газета выходит раз в неделю, правда?

— Да. Ближайший номер выходит в четверг.

— Ох, до этого времени многое может случиться, — заметил Мейсон.

Локк ничего не ответил. Мейсон повернулся к девушке.

— Прошу прощения за вторжение, мисс.

— Ничего. Если этот идиот хотел, чтобы я солгала, почему мне этого не сказал? Что ему стрельнуло в голову, что он велел мне говорить правду?

Локк подскочил к ней.

— Лжешь, Эстер. Прекрасно знаешь, что в постели ты была трезвой.

108

Она пожала плечами.

— Может, и была, но совершенно ничего не помню. Со мной не первый раз такое случается: как много выпью, то утром ничего не помню из того, что было вечером.

— Я советовал бы тебе избавиться от этой привычки, — враждебно сказал Локк. — Когда–нибудь на этом ты сломаешь себе шею.

— Мне кажется, в твоей жизни было уже достаточно приятельниц, которые сломали себе шею.

Он сделался белый как стена.

— Заткнись, Эстер!

— Сам заткнись! Не позволю так со мной разговаривать!

— Хватит об этом, — вмешался Мейсон. — Дело окончено. Пойдемте, Локк. Будет лучше, если мы выйдет вместе. Нам нужно еще кое–что уладить.

Локк направился к двери, остановился, бросил на девушку еще один враждебный взгляд, потом вышел в коридор. Мейсон вышел за ним, не оглядываясь. Он взял Локка под руку, и они двинулись в сторону лифта.

— Только одно хотел бы вам сказать, — зло заговорил Локк. — Вся эта история шита такими грубыми нитками, что это даже не смешно. Вам никогда не удалось бы меня прижать, если бы не то старое дело. Не хочу, чтобы кто–то к нему возвратился. Но вы, кажется, имеете о нем несколько ошибочное представление, потому что это уже закрытая страница в моей жизни.