Финкельштейн:
Я познакомился с Пеньковским в 1951 или 1952 году, точно не помню. Познакомил меня с ним мой товарищ по школе в г. Орджоникидзе, где я рос. Оказалось, что мы с Пеньковским земляки, росли в одном городе, в одно и то же время, правда учились в разных школах.На этой почве, на почве воспоминаний о родном городе, о днях детства, о каких-то общих знакомых, и возникло наше знакомство.
Знакомство продолжалось до самого последнего момента в течение всех этих лет. Встречались мы в разное время, нерегулярно, бывали промежутки по нескольку лет, бывали промежутки-месяцы. Но всегда встречи происходили по инициативе Пеньковского потому, что, как я вспоминаю, за эти годы я пытался ему звонить домой, но, как правило, никогда его дома застать было нельзя. Обычно Пеньковский звонил и спрашивал: «Что вы думаете завтра делать после работы, есть ли время и желание встретиться?» и т. д. Если договаривались, то встречались. В разное время я его познакомил с большинством своих друзей и знакомых.
Бывали случаи, что Пеньковский иногда заходил ко мне на работу — я работаю в центре, — при этом он говорил, что был в разных солидных организациях, которые находятся по соседству со мной, и по пути зашел ко мне.
Когда мы познакомились, Пеньковский был полковником, затем он работал в ГК по КНИР. Часто, как мне известно со слов Пеньковского, он выезжал за рубеж. Поэтому в наших встречах были длительные пробелы, а когда Пеньковский являлся, то звонил мне. Много и интересно рассказывал при встречах. Причем встречи эти всегда происходили в кругу наших общих знакомых. Я не помню ни одной встречи, чтобы я встречался с Пеньковским вдвоем, чтобы он выразил желание только с одним мною встретиться.
Обыкновенно он звонил и спрашивал, как там Игорь Павлович или кто-то еще из знакомых, «если свободны, то давайте встретимся». При встречах Пеньковский рассказывал о своих впечатлениях, которых у него всегда было очень много. Это было естественно: ведь он бывал в таких местах, в каких нам не приходилось бывать. До того самого ошеломительного момента, когда я прочитал в газете о Пеньковском, я считал, что Пеньковский — человек, пользующийся авторитетом, выполняющий нужное и полезное дело; однако должен доложить суду, что я видел в Пеньковском какие-то черты двойственности: с одной стороны, работник, выезжающий за рубеж, в разные страны, с другой стороны, в нем находилось очень много черт отрицательных — тщеславие, какая-то заносчивость, демонстративное самолюбие, которое он даже не мог скрыть; он был вечно взволнован, по моим наблюдениям, вечно куда-то торопился, но вместе с тем был собран. Короче говоря, он пребывал в каком-то неестественном состоянии, не в таком, как все мы, остальные, которые себя чувствуют свободно.
Встречались мы с Пеньковским в разное время, и часто эти встречи происходили на стадионе во время футбольных состязаний. Мы смотрели спортивные соревнования, ходили в кино, в театры, обедали в ресторанах, сидели в кафе и т. д. Я человек непьющий, вернее, пью очень мало и не видел, чтобы Пеньковский много пил. Утверждаю, что в нашем обществе он выпивал не более ста граммов крепких напитков, а затем переходил на сухие вина. Мы еще над ним посмеивались. Он объяснял это тем, что он торопится, что у него дела. Вся его жизнь была расписана по часам: он вечно куда-то торопился. Возвращаясь из-за рубежа, Пеньковский привозил сувениры: зажигалки, брелоки и никчемные вещички, которые щедро раздаривал на моих глазах всем своим знакомым. У Пеньковского был широкий круг знакомств, как он говорил, и я в этом убежден потому, что часто на улице встречались какие-то люди, с которыми он здоровался. Причем это был круг самых разнообразных лиц. Бывал я у Пеньковского за это время два раза дома. Знал его семью: жену, мать. Был он за это время дважды и у нас с женой, в моем доме, правда это было давно. Надо сказать, что Пеньковский домашних встреч не любил, не стремился к ним. Больше его интересовали встречи где-то на улице, на прогулке. Обедали неоднократно с ним, выпивали, как землякам положено.
Председательствующий:
Всё у вас?Свидетель Финкельштейн:
Да.Председательствующий:
До вас давал показания свидетель Рудовский и, как он сам выразился, говорил по «женскому вопросу». Вы ничего не можете сказать по «женскому вопросу»?Свидетель Финкельштейн:
Пеньковский интересовался женщинами, любил о них поговорить. С его слов, у него был большой круг знакомых женщин, но я знаю только один случай его связи с женщиной, и я убежден, что эта связь носила серьезный характер. Мне кажется, что Пеньковский был ею увлечен, потому что ревниво и болезненно реагировал на её к нему отношение. В обществе этой женщины я два-три раза с Пеньковским был.Председательствующий:
Прошу вас ответить на вопросы народного заседателя генерал-майора Цыганкова.