Дело Пеньковского. Документальное расследование

Свидетель Финкельштейн: Пеньковский не увлекался театром. Казалось бы, что у человека с высшим образованием должна быть какая-то потребность в этом, потребность быть в курсе театральной жизни, кино, различных событий, в искусстве и литературе и т. д., но Пеньковский, по моим наблюдениям, не увлекался этим. По-моему, он не читал книг, а если читал, то только то, что модно, хотя книги покупал. Я также очень люблю книги и часто их покупаю. Круг интересов Пеньковского в основном концентрировался вокруг его работы, о которой я, честно говоря, очень мало знал. Все это я объяснял его чрезвычайной загруженностью работой.

Председательствующий: До вас свидетель Рудовский показал, что у Пеньковского на первом плане были «гастрономические интересы». Что вы скажете по этому поводу?

Свидетель Финкельштейн: Действительно, он всегда показывал себя гурманом, человеком, который любит изысканную пищу, любит, чтобы ему это было как-то красиво подано. Создавалось впечатление, что как будто он воспитан в каком-то великосветском стиле.

Председательствующий: Был ли интерес у Пеньковского к политической жизни?

Свидетель Финкельштейн: Мало. Во всяком случае, на встречах со мной он никогда на политические темы разговора не вел. Более того, он даже их избегал. Если возникали разговоры о каких-то волнующих событиях общественной и политической жизни, то он их избегал и переходил на житейские темы.

Председательствующий: Товарищ прокурор, у вас есть вопросы к свидетелю?

Прокурор: Да, один вопрос есть. Расскажите, свидетель, о вечере в ресторане, когда вместо звона хрустальных бокалов раздавался стук каблучков дамских туфель наполненных вином.

Свидетель Финкельштейн. Этот случай был в ресторане «Поплавок». Не помню, в честь какого события, был ли чей-то день рождения или еще что, но собралась компания в этом «Поплавке» человек в 8, в том числе были 2 женщины. Одна — это Галя, которой увлекался Пеньковский, а другая — незнакомая мне женщина, пришла с одним из наших знакомых мужчин. Сидели, ужинали, выпивали. Многие были пьяны. Кто-то высказал мысль, что если ты уважаешь женщину, то должен выпить из ее туфли. Мы это одобрили, посмеиваясь, а Пеньковский действительно налил вино в туфлю Гали и выпил его. Это вызвало смех присутствовавших.

Председательствующий: Эта туфля была снята с ноги?

Свидетель Финкельштейн: С ноги.

Председательствующий: Скажите, свидетель, с этой самой Галей Пеньковский встречался в вашей квартире?

Свидетель Финкельштейн: Нет, никогда.

Председательствующий: Адвокат Апраксин, у вас есть вопросы к свидетелю?

Адвокат Апраксин: Нет. У меня есть вопрос к подсудимому Пеньковскому.

Председательствующий: Хорошо. Адвокат Боровик, есть вопросы к свидетелю?

Адвокат Боровик: Нет.

Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, у вас есть вопросы к свидетелю Финкельштейну?

Пеньковский: Свидетель Финкельштейн очень подробно и правильно доложил о времени нашего знакомства, характере нашего знакомства и т. д.

В отношении подарков. Я считаю, что свидетель Финкельштейн правильно показал. Называть подарками все те безделушки — это очень громко будет для тех сувениров, которые я сам получал от иностранцев и раздавал своим знакомым. Я работал, например, с японской делегацией в составе 60 человек, и каждый из членов этой делегации почему-то считал себя обязанным подарить мне сувенир, в результате чего у меня образовался запас в 20 пар носков, которые я раздаривал своим товарищам.

Председательствующий: Пеньковский, вы сейчас слышали показания свидетелей Рудовского и Финкельштейна. Они говорили, что у вас был узкий кругозор и узкие интересы. Вы не выходили из круга разговоров о «гастрономических интересах». Они оба показали, что вы не интересовались политикой. Согласны ли вы, что у вас были ограниченные духовные интересы?

Пеньковский: Когда мы встречались с Финкельштеином и другими, то ставили перед собой задачу просто отдохнуть. Финкельштейн говорил: «Дайте больше черемухи, ребята, тогда мы и отдохнем от всех проблем». У нас действительно были разговоры о женщинах и разговоры «гастрономического характера». Об этом Финкельштейн и Рудовский рассказали все подробно. Эти люди правильно, очевидно, сделали вывод, что я избегал политических разговоров. Но я говорю, что не я их избегал, а все мы разговаривали совершенно на отвлеченные темы. Мы бы могли говорить и о германской проблеме, и по другим вопросам, но мы хотели только отдохнуть и говорили о всяких пустяках.

Председательствующий: Подсудимый Винн, у вас есть вопросы к свидетелю Финкельштейну?

Винн: Нет, сэр.