Народный заседатель Цыганков:
Скажите, пожалуйста, что вас побудило прекратить связь со старыми знакомыми — земляками и ухватиться за Пеньковского?Свидетель Финкельштейн:
Я не прекращал связи ни с одним своим земляком, эти связи свято поддерживаю, и не в связи с Пеньковским. Мои связи с земляками не обрывались и никогда не оборвутся, и Пеньковский несколько раз присутствовал на наших встречах.Народный заседатель Цыганков:
Вы дружили с Пеньковским только из уважения к организации, в которой он работал?Свидетель Финкельштейн:
Я не дружил с Пеньковским. Это назвать дружбой нельзя, так как ничего интимного, близкого между нами не было, а то, что было между нами, назвать дружбой нельзя. Это было хорошее знакомство, основанное на каких-то земляческих воспоминаниях. Он был интересный рассказчик, рассказывал о многих интересных вещах и событиях, о которых мне было неизвестно.Народный заседатель Цыганков:
Скажите, пожалуйста, а что вам рассказывал Пеньковский о своих поездках за границу?Свидетель Финкельштейн:
Возвращаясь из-за границы, он много и подробно рассказывал о своих впечатлениях. Бывая в различных странах в прошлые годы, — в каких именно, не помню, — он рассказывал, как живут в этих странах, какой темп жизни, какие там интересные рекламы, — во всяком случае, он проявлял ко всему этому интерес и умел хорошо передавать свои впечатления об этих странах. В прошлом или позапрошлом году, когда он вернулся из Англии и Франции, он рассказывал свои впечатления о Франции и Англии. Так как я работаю в искусстве, то меня интересовали музеи, архитектура, то есть достопримечательности этих стран.Народный заседатель Цыганков:
Вы очень давно знакомы с Пеньковским и часто с ним встречались. Не могли бы вы дать более подробную характеристику, конечно со своей точки зрения, Пеньковскому?Свидетель Финкельштейн:
Могу дать так, как я ее давал на предварительном следствии.Пеньковский был в каком-то вечно напряженном состоянии, вечно куда-то спешил, вечно внутренне взволнован, болезненно самолюбив: у него всегда было желание навязать свое мнение, и, если кто-то с этим не соглашался, он бурно на это реагировал; был щепетилен в мелочах; упрям до предела; любил рисоваться, много в нем было такого театрального. Нам это бросалось в глаза, потому что мы чувствовали и знали, что на самом деле он не такой.
Народный заседатель Цыганков:
Какие вы подарки получали от Пеньковского?Свидетель Финкельштейн:
Я подарки от него не получал, за исключением мелких сувениров, которые я и не считал за подарки.Народный заседатель Цыганков:
Чем вы его за это благодарили?Свидетель Финкельштейн:
Ничем, я не считал это подарками и не считал себя обязанным благодарить за эти мелкие сувениры.Народный заседатель Цыганков:
Вы показывали, что часто встречались с Пеньковским в ресторанах. Кто расплачивался за эти посещения ресторанов?Свидетель Финкельштейн:
Мы встречались с Пеньковским, как правило, по его инициативе, всегда где-то в городе. Он обычно звонил, и назначалась встреча. — Или в ресторане «Москва», или еще где-либо. Как правило, Пеньковский предлагал выпить по бокалу шампанского, пойти посидеть в кафе или пообедать. Если был обед, то мы шли обедать, и, как правило, Пеньковский всегда пытался расплачиваться сам. У нас принято было, что каждый расплачивался по так называемому немецкому принципу — каждый за себя, но очень часто Пеньковский с возмущением отбрасывал деньги всех и платил сам, мотивируя это тем, что он зарабатывает больше, чем остальные, и для него ничего не стоит израсходовать 10–20 рублей.Народный заседатель Цыганков:
У вас в связи с этим никогда никаких подозрений не возникало или вы все это относили за счет того, что он много получает?Свидетель Финкельштейн:
Да, именно так. Я также, когда встречался с человеком, который меньше меня получает, не давал ему возможности оплачивать расходы на выпивку и закуску.Народный заседатель Цыганков:
У меня больше вопросов нет.Председательствующий:
Каков был круг интересов У Пеньковского?Свидетель Финкельштейн:
Очень ограниченный.Председательствующий:
Конкретизируйте это.