Дело побежденного бронтозавра

Генерал кивнул: как будет угодно господину Загорскому. Однако под каким же соусом предоставить статскому советнику пропуск во все возможные места? Может быть, назначить его инженером-инспектором? А помощника его определить… ну, скажем, денщиком.

— Прекрасная идея, — кивнул Нестор Васильевич. — Так и поступим. Единственное, дело наше будет все-таки довольно скрытным, и мне бы не хотелось, чтобы по городу пошли слухи о некоем статском советнике, который сначала считался японским шпионом, а потом сделался вдруг инженером-инспектором. Жандармский полковник наверняка будет молчать, а вот у Фока и мадам Стессель, скорее всего, языки без костей.

Однако Кондратенко успокоил его, сказав, что генерала Фока, а также Стесселя с его супругой он возьмет на себя. С тех пор как Стессель сделался генерал-адъютантом, он стал вдвойне осторожным, и напугать его не составляет особенных трудностей. Не захочет же он, в самом деле, чтобы ему вменили государственную измену из-за какого-то там статского советника, пусть даже и прямо из Петербурга приехавшего! Будет молчать и сам Стессель, и супруга его, не говоря уже про генерала Фока, прилюдно осрамившегося при попытке расстрелять поддельного японского шпиона…

* * *

Со времени памятного разговора в доме Кондратенко прошло несколько дней. Никто больше не беспокоил генерала, Загорский со своим Ганцзалином словно растворился в Порт-Артуре. Возможно, Нестор Васильевич и не появлялся на позициях, а сразу отправился к генералу Старку, чтобы попытать счастья на кораблях эскадры, возможно, просто затаился в какой-то дыре, зорким глазом наблюдая за окрестностями и жизнью города.

Так или иначе, особых хлопот новый инженер-инспектор никому не доставлял, и о нем, кажется, забыл уже и сам Кондратенко. Однако Загорский, разумеется, никуда не делся, потому что Шиманского надо было найти и обезвредить любой ценой.

Как-то среди сторожевых подразделений, стоявших в карауле у горы Высокой, прошел слух, что при ближайшем же японском штурме наши собираются испытать на них новое оружие — шаровые мины. По мысли создателей этого оригинального изобретения, оно должно быть очень хорошо именно для отражения штурмовой атаки, идущей снизу вверх. Мины эти по происхождению своему были военно-морскими и не рассчитанными на сухопутные действия. Однако порт-артурские Кулибины предположили, что, если скатить их под гору, они наберут достаточную скорость, чтобы, ударившись о препятствие, взорваться и разнести к чертовой бабушке атакующих сынов Ямато. Мины эти намеревался посмотреть в действии новый инженер-инспектор, неведомо как добравшийся до Порт-Артура прямо из Санкт-Петербурга.

Не успели толком подготовить эти мины, как в наступившей темноте японец изменным своим обычаем полез в атаку. В ночи зазвенело визгливое «банзай», загрохотали винтовки, загремели ручные гранаты. Русские солдаты, не ожидавшие столь мощного наступления, дрогнули, попятились, а потом и вовсе побежали от противника сломя голову.

В этот печальный для русского воинства миг из блиндажа наверху горы вынырнула высокая фигура с лицом, неразличимым во тьме. Она ухватила за шиворот одного из бегущих солдат, и тот воленс-ноленс вынужден был остановиться.

— Что случилось, братец? — благожелательно молвила фигура. — Куда все бегут?

— Макаки наступают, вашбродие! — панически прокричал рядовой. — В темноте подкрались, яко тать в нощи, и давай разделывать наших под орех. В нижнем окопе всех подчистую повыбили, дальше идут.

— Это ничего, братец, — успокаивающе сказал тот, кого звали вашбродием, — сейчас мы макакам хвосты как раз укоротим. Эй, Ганцзалин!

Из блиндажа вылезла коренастая фигура, трудно различимая в темноте, выкатила некое многоствольное чудовище с пулезащитным щитком, закрепила его на земле и дала из него могучий залп в сторону наступающих японцев. Это был знаменитый «артурский пулемет» — изобретение капитана двадцать шестого пехотного полка Игнатия Шметилло. Состоял он из нескольких китайских винтовок, вставленных параллельно в особые пазы. При помощи хитроумной механики винтовки заряжались все одновременно и одновременно же выстреливали в наступающего врага. Получалось, что всего один человек давал залп сразу из нескольких винтовок, что во много раз увеличивало огневую мощь подобной батареи.

Удирающие со всех ног русские солдаты поначалу было шарахнулись в сторону от изобретения капитана Шметилло, но потом пришли в себя и начали останавливаться и оглядываться назад, любопытствуя, какой эффект на японцев произведет необычное русское оружие. Оружие же заботами Ганцзалина опаляло наступающего врага, словно огнедышащий дракон.

Японцы затоптались на месте, не зная, как поступить. Окончательно остановили свое бегство и русские солдаты, пытаясь высмотреть, какой ущерб наносит противнику артурский пулемет.

— Ура, мы ломим! — крикнул высокий, в котором генерал Кондратенко с некоторым удивлением распознал бы сейчас статского советника Загорского. — Вперед, ребята, враг бежит!