Дело побежденного бронтозавра

— Да, — продолжал он, — вы должны были застрелить меня, но промахнулись. Точнее, чуть не промахнулись. В тайной науке некоторых школ ушу есть раздел борьбы с огнестрельным оружием. Самым трудной его частью считается не умение увернуться от пули, а скорректировать выстрел. Это означает вовремя сдвинуться с линии прицела так, чтобы пуля не поразила жизненно важный орган. То есть стреляете вы, скажем, в сердце, а попадаете в руку. Признаюсь вам, это очень сложная и очень рискованная техника.

— К чему же такие сложности? — язвительно осведомился Шиманский. — Можно было бы сразу явиться ко мне в лазарет и арестовать меня.

— Как я уже говорил, у меня, во-первых, не было достаточно доказательств того, что вы — это вы. А кроме того, я не хотел сразу являться к вам потому, что боялся спугнуть одну милую даму… — Тут Загорский посмотрел в сторону двери и повысил голос. — Анастасия Михайловна, что же это вы все прячетесь снаружи? Прошу вас, заходите, порадуйте нас вашим присутствием.

Дверь скрипнула, приоткрылась и впустила внутрь мадемуазель Алабышеву. Правой рукой она держала на мушке револьвера статского советника, левой заперла дверь. Узнать ее было нелегко — она оделась как сестра милосердия, наряд унифицировал ее внешность, делал почти неотличимой от других женщин в лазарете. Волосы ее были запрятаны под белый платок, только чуть раскосые глаза сияли черным огнем, да рот кривился в презрительной усмешке.

— Надеюсь, наш несколько отвлеченный вид вас не смутит, — доброжелательно продолжал Нестор Васильевич.

— Ничего, я и не такое видала, — отвечала Алабышева, не спуская настороженных глаз со статского советника.

— Анастасия, зачем? — простонал Шиманский.

— Молчите, болван, — сказала барышня. — Он все равно обо всем догадался.

— Откуда? — удивился капитан.

Алабышева скроила гримаску.

— Вы не знаете, кто перед вами. Это краса и гордость русской разведки, Нестор Васильевич Загорский. Девять из десяти русских авантюр на международной арене удались только потому, что в них принимал участие господин статский советник.

Нестор Васильевич слегка склонил голову и сказал, что, ей же богу, он не заслуживает столь лестной оценки. Анастасия отвечала, что заслуживает вполне, вот только пусть это его не радует. Его высокая репутация на этот раз сыграла с ним дурную шутку — его придется убить. Она бы, может, и предпочла этого не делать, но, если оставить его в живых, задание они выполнить не смогут…

— Сидеть! — рявкнула она, заметив, что Загорский пошевелился. Браунинг ее по-прежнему глядел ему прямо в лицо.

— Я сижу, — смиренно сказал статский советник. — Мне бы только хотелось узнать перед смертью, какое такое задание хотели вы выполнить в Порт-Артуре, Наситя-сан? Я правильно произнес ваше имя или по-японски оно звучит как-то иначе?

Барышня поглядела на Шиманского:

— Вы видите, он все знает.

— Но откуда? — Шиманский недоуменно поднял брови.

— Долгий разговор, — отвечал Нестор Васильевич.

— Ничего, мы не торопимся. — И госпожа Алабышева, или как там ее звали по-настоящему, выразительно повела пистолетным стволом.

Статский советник пожал плечами: если барышне будет угодно, он готов. Он и сам поначалу почти поверил в сказку о русской девушке, полюбившей экзотического японского джентльмена. Да и кто бы не поверил — Камакура, прикрываясь ей, едва не перерезал невесте горло.

При этих словах Наситя-сан инстинктивно коснулась левой рукой тонкого, почти неразличимого шрама на шее.

— Позже, уже догадавшись, что госпожа Алабышева шпионка, я понял отчаянный жест ее жениха, — продолжал Загорский. — Она была так глубоко законспирирована, что он и сам не знал, кто она такая. О ее истинном лице было, вероятно, известно только военному атташе полковнику Акаси. Даже сам Камакура думал, что невеста его — честная русская девушка, и потому без сомнений готов был ей пожертвовать.

Наситя-сан презрительно повела плечиком: он дурак, этот Камакура.

— Дурак он или нет, но до вашей хитрости и изворотливости ему, конечно, далеко, — согласился Нестор Васильевич. — Повторюсь, я далеко не сразу понял, с кем имею дело. Хотя мне показалось удивительным, что вы явились в дом жениха перед самым венчанием — в России это категорически не принято. Впрочем, я списал эту странность на эмансипацию и современные свободные нравы.

Тут Загорский бросил быстрый взгляд на Шиманского, убедился, что тот сидит спокойно, и продолжал.

— Меня, конечно, насторожило, когда я увидел, что вы, Анастасия Михайловна, едете в одном поезде со мной — такие совпадения возможны, но крайне редки. Однако рядом с вами ехал переодетый в штатское жандармский офицер Белоусов — этих господ я видел немало и распознаю их за версту. Я решил, что вас, очевидно, завербовал глава нашей контрразведки полковник Лавров и направил с определенной миссией во Владивосток. Однако вам, японской шпионке, такой провожатый был совсем ни к чему, ведь вы не собирались исполнять задание русской разведки, у вас было свое дело.