Дело шести безумцев

Он говорил и смотрел на дорогу прямо перед собой, потом бросил взгляд в зеркало заднего вида, словно бы рассматривая оставленное за нами прошлое.

– Я ни о чем не жалею. Я убил бы ее снова. Твоим пальцем, спустив курок, своим – плевать. И я убью любого ради тебя. Любого, Кирыч.

– Надеюсь, тебе не придется, – сказала я и добавила в мыслях: «снова».

Надеюсь, рядом со мной больше никто не умрет.

К счастью, мы припарковались не у реки Стикс, а у самой обычной заводи недалеко от Строгино.

– Вон там два катера, видишь? – выгружал Максим наши сумки и корзину для пикника.

– А людей много соберется?

– Человек двадцать пять. Компания. С которой я когда-то зависал.

– И бывшие подружки?

– Несколько, – пожал он плечами.

– Сотен?

На самом деле только сейчас осознала, на что подписалась, решившись провести день среди таких людей, каким когда-то был Максим, – самовлюбленных эгоистов, самоуверенных мажоров, не знающих тормозов и понятия здравого смысла. Плюс подружки.

– Я рядом, Кирыч. Обещал ведь, что буду обнимать тебя целый день.

Мы с Максимом обернулись на неожиданный поросячий визг у нас за спинами. Точнее, визг оказался девчаче-поросячий.

– Боги! О боги! Максим! Реально ты?! А-а-а-а-балдеть! Максим вернулся!

Длинноногая брюнетка собиралась в порыве радости прыгнуть на плечи Макса, а возможно, и обвить его ногами, но Максима спасла выставленная перед собой корзина плюшек.

– Диана, приветствую.

– Где пропадал?! Гад такой, да! Зажал мне второе свидание! Мало я тебя воском обливала, да? Сэми! – кричала она, – Сэми! Тут Максим! Прикинь, да? Скорее беги сюда! Ну где ты, Сэми?!

– Диана, знакомься, это Кира, – прикрывался теперь Максим мной, опасаясь, что нейтрализовать атаку Сэми с незащищенной задней точкой он не сможет. – Кира моя девушка. Так что никаких знакомств с претендентками. Идет?

– Девушка?.. – только что заметила мое существование брюнетка. – То есть… – сменила она презрительную интонацию на воодушевленную, – девушка! Ну круто, да! Значит, через недельку уже будешь свободен? И мы с Сэми звякнем тебе, да?! Сгоняем в коттеджи, как в тот раз, когда я связала галстуком тебе руки…

«Галстуком связала она руки… вот моя бабушка связала его руки стяжками!» Не став слушать, что было после шибари из галстуков, я направилась в сторону берега.

На дальнем конце пристани возле двух катеров собралась группа молодежи. Грохотали моторы дорогущих иномарок. Кого-то привезли персональные водители, провожая до пристани с охраной, кого-то даже минивэн.

«Это ж сколько туда бодигардов приспичило запихнуть?» – скользнула я взглядом по белому фургону.

С катеров во всю надрывались музыкальные колонки. Полтора десятка парней и девушек пританцовывали, раскачивая легкий пластиковый понтон. Слышался звон бокалов, доносился аромат кальянов, тестостерона и эстрогена.

Сначала дурдом в моем доме, потом в доме Воронцовых, а теперь в казенном доме бюро.

Но именно там, среди неадеквата, ментальных расстройств и трупов, я чувствовала себя… уютно.

Впишусь ли в компанию на таких вечеринках? Значит, так нам с Максом предстоит проводить все выходные? Если не в стяжках и галстуках, то тут?

Двумя конвоирами Сэми и Диана вели Максима к катерам. Чтобы освободить его руки, одна из них тащила сумку, а вторая корзину.

Максим посмотрел на меня взглядом обреченного, чья деликатность и чувство такта не позволяли сбросить с пристани прилипчивых барышень-пиявок обратно в воду.

– Хеллоу! Ты новенькая? – услышала я низкий мужской рокот у себя возле уха. – Ну, познакомимся, я Феликс!

– Имя у тебя кошачье, – отвернулась я.

– Так ты стань моим котенком, роднуля!

– Хочешь меня удочерить?

Парень с кошачьим именем расхохотался.

– Нет! Хочу приласкать тебя, киса… и твою…

Он позволил себе провести рукой мне по спине, задерживая ладонь на границе шорт, и быстро юркнул пальцами по пояснице. Выкрутив через секунду его запястье, я была готова сломать ему четыре пальца. В глазах защипало, я была уверена, что у меня лопаются сосуды.

– А-а-а-а! Тише… дура! Я пошутил! Отпусти!

– Ты прикоснулся… четырьмя пальцами, – тихо произносила я, – значит, теперь они мои, – надавила я сильнее, повреждая ему сухожилия.

– Прости, прости… Хватит, умоляю! Мне больно!

Мои губы дернулись легкой улыбкой.

– Еще раз назовешь меня кисой, – чувствовала я удовольствие, повелевая им, считывая, как возрастает его сердцебиение, как кожа наливается от страха красным и впрыскиваются порции адреналина и кортизола, – я выдерну тебе обе руки, и ты будешь вылизывать себя, как кот, до конца жизни.

– Понял, понял! Ты не дура… Это я идиот, урод и тварь! Прости!! Умоляю, хватит!!!

Пока я занималась кошачьей дрессировкой, Максима обволакивала паутина девушек. Его, как муху, а точнее, как здоровенного мухана, укутывали мягкие прикосновения, разгоряченные тела и наращенные пряди.

Я видела, как он ищет меня взглядом внутри броуновского движения, что происходило на понтоне, а я до сих пор решала – кнут или пряник?

Но тут мир для меня погас.