Дело советника криминальной полиции

Гофман приподнялся с задней парты и просунул между Вики и Рихтером голову. Рихтер перевернул страницу. Еще снимки.

На одном — шестимесячный ребенок, на другом — восьмилетний, остальную часть страницы занимала цветная реклама: мальчик с ослепительной улыбкой, тюбики зубной пасты “Лавекс” и текст: “Новая зубная паста — Fresh breath, bright white teeth…”

На следующей странице — “Последняя фотография четырнадцатилетнего Юрга Книппсена с ученического билета”.

И хотя Вики видел уже этот снимок перед уроком, сердце его остановилось. Юрг был снят в белой рубашке с распахнутым воротом, он смеялся, смеялись губы, глаза, глядящие прямо в глаза читателя.

— Подумайте, — прошептал Гофман, — если бы он знал, что его ждет! Нет, ты погляди, Вики, какой парень, как смеется — и его убивают… А ты отказываешься искать преступника…

Журнал соскользнул с колен Вики, Рихтер не успел удержать, и журнал с шумом упал на пол.

Учитель просто не мог не отреагировать.

— Гофман, — воскликнул он, — прекратите болтать и сядьте на место. Хойман, Рихтер, чем это вы занимаетесь? К вашему сведению, мы говорим о Сократе.

Гофман послушно уселся, Рихтер отодвинулся от Вики, и учитель продолжал:

— Когда его вели на смерть, жена его, Ксантиппа, причитала: “Великие боги, его осудили несправедливо!” — на что Сократ сказал: “Радуйся, что это так. Хуже, если бы я был осужден справедливо”. .

На перемене Рихтер спросил обеспокоенно:

— Что с тобой? Расстроен, что тебе не удастся его найти?

— Да что там, он же сам отказался от поисков. Мы еще поговорим об этом. Но ты и правда бледный какой-то, и глаза мутные, вид у тебя неважный, — заметил Гофман.

— Заболел, — слабо улыбнулся Вики. — Недавно у врача был, предлагают делать операцию. Щитовидка…

— Ну что ты, щитовидная железа здесь, — Рихтер показал на горло, — а у тебя никаких следов.

— Не обязательно, есть много болезней щитовидки, — засмеялся Вики и отошел к Седлицкому и Эльстнеру, вернее к журналу, который они читали. У них раскрыт был как раз следующий разворот. Там была фотография санок и подпись: “На этих санках преступник сидел в семь часов вечера рядом со своей жертвой. На сиденье обнаружено волокно от пальто, убийцы”. Комиссар Ваня: “Темнозеленый плащ из искусственного шелка типа болоньи. В нашей стране, наверное, миллион таких плащей, их носят зимой с подстежкой. Преступник наверняка выбросил этот плащ…” Редактор: “Мы задаемся вопросом — может ли полиция защитить нас от призрака? Оградить от опасности?..”

И вдруг Вики, читавший через головы, вздрогнул: на следующей странице, после рекламы со снимком желтого пузырька “Ангенала” (“Берегитесь гриппа, ангины, простудных заболеваний…”), в глаза бросилось имя отца: “Главный советник криминальной полиции доктор Хойман: “Полиция обязана защитить жителей во всех городах и селениях. Что же нам делать? Объявить мобилизацию? Мы защитим их по-другому. Весь наш аппарат задействован в расследовании и поисках преступника”.

Эльстнер перевернул страницу. Снова фотография мальчика, но не Юрга. Подпись: “Товарищ Юрга Книппсена Дадельбек, сын акушерки, последний, кто видел Юрга… На следующее утро Дадельбек был допрошен в Оттингене самим доктором Хойманом и сейчас находится в неврологической клинике…”. Редактор: “Как вы полагаете, убийства будут продолжаться?” Хойман: “Вся полиция мобилизована с утра 23 декабря прошлого года. Собственно, даже с 20 ноября, после убийства в Цорне. Кое-кому из граждан не хватает выдержки”. Редактор: “Вы уверены, что арестуете преступника?” Красочная реклама дорожных сумок, кофров, чемоданов. Ваня: “Я уже говорил. Уверены”.

Пришел классный руководитель. У него и сегодня был последний урок. Он сделал запись в журнале, обвел глазами класс.

— Приветствую вас после каникул.

Учитель стоял на возвышении у белой доски, наступил полдень, и на ней играли солнечные лучи.

— Надеюсь, вы хорошо провели каникулы, отдохнули и со свежими силами приступите в новом году к занятиям. Мы будем рассматривать скорость, звук и множество других вещей…

Вики старался слушать внимательнее, чем на прошлых уроках, этот учитель совершенно особенный, ничуть не похожий на остальных, Вики предчувствовал, что он скажет что-то важное. Он снова расстелил на коленях журнал Гофмана. Рихтер временами наклонялся к нему, а классный руководитель действительно сказал нечто примечательное: