Дело супруга-двоеженца. Дело о стройной тени. Дело о двойнике пожилой дамы

— Значит, зверь попался в ловушку. Джордж Белдинг Бакстер в приемной. Выйди и скажи ему, что я сейчас занят, но постараюсь поскорее освободиться и повидаться с ним. Попроси его подождать пять минут. И посади в кресло поближе к серебряному портсигару и зажигалке. Скажи Герти, чтобы позвонила два раза, как только он возьмется за них.

— Не сомневайтесь. Мы несколько раз прорепетировали. В таких делах на Герти можно положиться. Она ведь обожает всяческие интриги.

Делла Стрит вышла в приемную, затем вернулась и сказала Мейсону:

— Господи, он прямо взбеленился! Я еле уговорила его присесть. Он стал ходить взад-вперед, и мне показалось, что он сейчас выломает дверь и ворвется к вам.

— Но ты его усадила?

— Да, усадила.

— Психует?

— Психует, злится и… бесится.

— Это хорошо! Если он психует, то уж никак не удержится, чтобы не потрогать эти хорошенькие штучки, и тогда…

Послышались два коротких звонка.

Мейсон улыбнулся:

— Ага, оставил свои пальчики. Пойди приведи его, Делла, и скажи Герти, чтобы положила под портсигар и зажигалку кусок картона, забрала их и сообщила Полу Дрейку. Ему будет над чем поработать.

Делла Стрит кивнула, вышла из кабинета и через несколько минут вернулась в сопровождении крупного мужчины лет пятидесяти, который едва не оттолкнул ее в сторону, как только она открыла дверь, и зарычал:

— Мейсон, я Джордж Белдинг Бакстер. Что еще за треклятую бумажку вы мне прислали?

Бакстер выхватил из кармана повестку и швырнул ее на стол.

Мейсон поднялся со стула и с улыбкой проговорил:

— Прекрасно, Бакстер, я Мейсон. Что за треклятая манера так врываться в мой кабинет?

— Потому что я в бешенстве.

— Если есть желание беситься и дальше, — сказал Мейсон спокойно, — можете это делать за пределами моего кабинета. А если хотите сесть и поговорить, вот кресло — садитесь и поговорим.

— Да, я не прочь поговорить! — уже более миролюбиво заявил Бакстер.

— Тогда садитесь.

— То, что я хочу сказать, я могу сказать и стоя.

— Хорошо, — поднялся Мейсон. — Я тоже могу слушать стоя. Вам прислали повестку в суд. Хочу, чтобы вы свидетельствовали в пользу защиты.

— Я ни черта не знаю об этом деле.

Мейсон сел за стол, придвинул к себе какие-то бумаги и принялся читать. Он вел себя так, будто и не слышал замечания Бакстера.

Несколько секунд тот стоял в нерешительности, затем подошел к столу.

— Вам это так просто не пройдет, слышите… вы?

Мейсон и бровью не повел.

Бакстер стал нервно ощупывать зажигалку на столе, будто примериваясь, нельзя ли воспользоваться ею как оружием.

Мейсон продолжал читать, как ни в чем не бывало.

— Я уезжаю в Гонолулу, — сказал Бакстер.

— Прекрасно.

— Сегодня вечером.

— Значит, вам придется вернуться к предварительному слушанию дела.

— Какого дьявола вам нужно? — взорвался Бакстер. — Я не знаю ничего такого, что пригодилось бы вам или вашей клиентке. Я не знаком с обвиняемой, этой Гвинн Элстон. Я не знал человека, которого убили. Я вообще ничего не знаю. Меня здесь не было. Знаю одно: кого-то угораздило совершить преступление около моего дома, вот и все. И то знаю потому, что мне рассказали.

— А револьвер?

— Я его купил, тут никаких вопросов, нет.

— Значит, вы можете давать показания по этому поводу.

— Зачем это надо, когда есть документы? Нет никаких сомнений, кто купил револьвер. Я расписался в регистрационной книге магазина огнестрельного оружия.

— Это очень интересно, — сказал Мейсон.

— Послушайте, — зарычал Бакстер, — я пришел сказать вам, что не могу отложить поездку в Гонолулу.

— Ну так приезжайте на слушание дела.

— Я не могу болтаться туда-сюда.

— Тогда оставайтесь, — посоветовал Мейсон.

— Вот что, Мейсон, мне не хотелось хамить вам. Я думал поговорить по-хорошему. Если по-хорошему вас не устраивает, будем говорить иначе. У меня армия адвокатов. Они знают те же законы, что и вы, и, может быть, несколько таких, о которых вы и не слыхивали. Вы решили воспользоваться судебным процессом, чтобы задержать меня и доставить мне неприятности, а не получить какую-то информацию. Это юридический шантаж. Мои адвокаты посоветовали мне разъяснить вам все обстоятельства и попросить вас освободить меня от присутствия на суде. Я следую их советам.

— Вы разъяснили обстоятельства, — согласился Мейсон, — но я вас не освободил.

— Хорошо, Мейсон. Мои адвокаты это предвидели. Что ж, значит, им придется поработать, — он повернулся и направился к выходу.

Мейсон снял трубку и спросил:

— Герти, вы связались с Дрейком?

— Да, он у себя, и с ним специалист по отпечаткам пальцев.

— Попросите его зайти, как только он закончит. У меня для него есть еще отпечатки.

Через несколько секунд Делла Стрит и Пол Дрейк вошли в комнату в сопровождении худого, нервного человека.

— Мейсон, познакомься со Стэном Дойлом, — сказал Дрейк. — Это один из лучших дактилоскопистов, каких я знаю… У тебя что-то есть?

Мейсон пожал руку Дойлу и сказал:

— У нас остались хорошие пальчики. — Он показал на зажигалку на столе.

Дойл осмотрел зажигалку, достал из кармана маленький пузырек и кисточку, которой нанес немного порошка на сияющую поверхность.

Отпечатки пальцев проявились сразу же с удивительной четкостью.