Дело «Тенкилл»

— Так, вы двое, хватит пялиться на мою задницу, — говорит Парк, останавливаясь у капота чёрного «Вольво XC-90». — Думаю, вам подойдёт вот это, раз с вами мальчики. Я бы оставил их у себя, но не могу. Той овчарке, что я взял, эти сучьи дети слишком расшатали психику, а прозак у меня в дефиците. Она не может контактировать с другими животными.

Я смотрю на «Вольво», Лена вслед за Парком садится в машину. Они устраивают мальчиков на заднем сиденье, поят их водой, гладят и успокаивают. Лена шепчет в дырки в пластиковой переноске, что Зефирная Морда хороший мальчик, и она его любит, и он самый красивый мальчик, которого она когда-либо встречала. Парк в это время щедро угощает Сыщика и чешет ему уши.

— Номера надёжные? — спрашиваю я.

— Временные и довольно неплохие. По ним можно вычислить только мою штаб-квартиру в Согусе, а не это место. Если вас остановят, скажете, что у вас тест-драйв. — Парк вручает Лене брелок. — Это последняя модель, так что просто держите брелок при себе, и всё будет в порядке.

— Ясно, — отвечает она, садясь на водительское сиденье. Мне она говорит: — Садись, Грета. Хватит пялиться в пространство.

Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на дикой поездке, ожидающей нас впереди. Парк снимает рюкзак с моей спины, кладёт его на пол сзади. Я сажусь впереди рядом с Леной.

— Ой-ой, подождите! — вдруг кричит он. Мы наблюдаем, как он подходит к углу здания, берёт коробку и возвращается. Поставив её на сиденье над моей сумкой, он говорит Лене: — Я собирался тебе написать, чтобы ты сказала своей подруге, чтобы она, когда приедет во вторник, взяла эту коробку. — Он смотрит на подругу (меня) и снова на Лену. — Тут парики Динн и тому подобное. Вам может понадобиться маскировка.

— Динн — жена Парка, — объясняет мне Лена. — Её больше нет. — Она виновато смотрит на Парка. — Прости, дружище. Её не стало пять лет назад. Она была руководителем общественного театра.

— Соболезную, — говорю я. Он подмигивает мне.

— Что ж, юная любовь, потерянная любовь. Единственный путь к самому себе лежит через боль. И я не жалею, что всё моё сердце покрыто шрамами толщиной в дюйм. — Он наклоняется к открытому окну. — А теперь слушайте. — Флиртующий тон мгновенно сменяется серьёзным. — Я не знаю, во что вы вляпались. Но я знаю, что вертолёт — это не шутки. Если вы попадёте в настоящую передрягу, то ты, Лена, вспомни другого торговца лошадьми, о котором я тебе рассказывал в Согусе. Скажи ему, что тебя прислал Парк. Ради меня и моих воронят он способен даже на убийство. Вы двое мутите, что ли?

— А как же, торговец лошадьми, а как же, — насмешливо отвечает Лена, улыбаясь Парку. Он стучит по оконной раме, Лена заводит двигатель, и мы выезжаем. Мы едем по проходу в конец гаража, Парк неторопливо подходит туда, нажимает большую красную кнопку, и двери распахиваются, позволяя нам выйти. Я машу ему рукой, он в ответ отдает честь.

— Следующая остановка Салем, — говорю я. — Хотя нет, Бостон. Прежде чем мы займёмся арендой, нам нужно выяснить, что за частная охрана ждёт возле моего пентхауса. Я хочу иметь возможность их идентифицировать.

— И как мы проделаем такой путь с животными? — спрашивает Лена.

— Хорошо, тогда сначала Салем.

— Ага, так я и думала.

Мы не слишком быстро едем по просёлочной дороге. Слушаем вертолёт, слушаем копов, слушаем всё, что может нас остановить. Но вокруг только тихие облака и пустые дороги, летние деревья и зелёные поля вокруг загородных домов. Когда мы собираемся выехать на шоссе, чтобы направиться на восток, а затем на север, в Салем, я смотрю на Лену.

— Как, чёрт возьми, ты могла не переспать с Парком?

Она улыбается, переводит взгляд на меня.

— Ну да, Грета, на него приятно смотреть. Но мы друзья. Тусим вместе, играем в «Монополию». Он просто не тот, понимаешь. Не тот самый. Но однажды я встречу того, кто взорвёт мой мир. В своё время, — говорит она очень, очень уверенно.

Глава десятая

Я ощущала ту же уверенность в отношении Генри.

Я полагаю, между нами был ещё один момент абсолютной открытости, прежде чем я прижала палец к его веснушкам и сказала ему, что он любит меня, а я его. Этот момент имел место быть, как мне кажется, всего за неделю до этой веснушчатой декларации. Мы были в кабинете Генри, в котором провели уже пятнадцать часов, собирая воедино нашу идею трёхмерной модели временной шкалы предстоящих слушаний. Вопрос, которому были посвящены эти слушания, хотя и относился к совершенно другому делу и клиенту, — тот самый же вопрос, который меня беспокоит в отношении данных «КоКо», ещё пока не изученных. Так что, хотя я в самом деле постоянно вызываю в памяти незначительные воспоминания о Генри, сейчас это конкретное воспоминание имеет значение, потому что кажется мне связанным с моим крестовым походом против «КоКо».