Дело «Тенкилл»

— Да. Она всегда права. Эй. — Он наклонился ко мне. Его прямой, как бритва, нос был в шести дюймах от моего. Его огромные карие глаза сверкали. Я сжала в руке оставшиеся жёлтые стикеры.

— Что значит — эй? — спросила я. Его глаза искали мои, и я сразу поняла, что он хочет перейти от рабочих вопросов к личным. Моё сердце забилось так сильно, что мне показалось, оно сейчас выпадет и свалится мне в руки.

— Что, если мы … что произойдет? — спросил он с улыбкой. Его голос показался мне тихим низким жужжанием. Я никогда не слышала его голоса в такой тональности. Его карие глаза, сонные и влажные, сияли белыми бликами. Как тихий океан, манящий искупаться.

— Ты имеешь в виду то, что я имею в виду?

— Да, именно это.

— Ну хорошо. — Я закрыла глаза и тяжело выдохнула. — Хорошо.

Он легонько толкнул меня плечом.

— Так что же произойдет? — сказал он, наклоняясь ближе.

— Ну, конечно, мы будем постоянно заниматься безумным сексом, — сказала я.

Он громко рассмеялся, и как раз в тот момент, когда я собиралась сказать, что, помимо этого, мы могли бы … за дверью раздался голос.

— Ого, — сказала Виктория, — а что вы тут такое делаете?

— Э-э … — Я едва не подпрыгнула. Она нависла над нами, мы так и остались сидеть.

— Что, чёрт возьми, за странный арт-проект? — поинтересовалась она, ставя на стол Генри «Ред Булл», словно там без того мало было пустых стаканчиков из-под кофе и контейнеров из-под еды навынос. — Только не говорите мне, ребята, что вы всю ночь возились с этой вашей трёхмерной шкалой, о которой болтали на прошлой неделе.

— Да? Думаешь, мы это и делали? — съязвила я, ставя под сомнение её расспросы о том, что обычно делают до поздней ночи нормальные юристы, готовясь к решающему слушанию.

— Ох. — Её лицо поникло.

— Что? — спросил Генри, наморщив лоб.

— Неважно, — ответила она и вдруг как-то странно смутилась.

— Что такое, Виктория? — спросила я.

— Ну ладно, — сказала она таким тоном, будто всё-таки решила нам что-то объяснить. Она подошла к компьютеру Генри. — Можешь сюда войти?

Генри встал с пола, обошел свой стол и вошёл в систему. Он возвышался над Викторией, и мне так хотелось, чтобы его худощавое тело снова оказалось на полу рядом с моим. С одной стороны, жадной и влюблённой стороны, мне казалось, что Виктория и всё, что бы она ни собиралась нам показать, могло бы подождать. Но с другой стороны, мне очень хотелось это увидеть, потому что я не могу вспомнить ни одного случая, когда Виктория не поразила бы меня каким-нибудь технологическим решением, которое придумала втайне. И судя по тому, с каким видом она подошла к компьютеру Генри, она собиралась открыть нам ещё один секрет Виктории.

— Итак, — сказала она. — Я и раньше этим занималась, но на прошлой неделе вы разнылись, что вам позарез нужна эта трёхмерная временная шкала. Вот почему я сказала вам, чтобы стажёры выделяли всё важное на всех различных платформах, платформе для просмотра ключевых документов, для проверки счетов-фактур бухгалтером-криминалистом, для дачи показаний, а также в протоколах интервью сотрудников. — Она перешла к общему диску в сети фирмы. Генри подошёл ко мне, и мы склонились над его столом.

— Так или иначе, — продолжила она, — как я и сказала, я уже пыталась разобраться с этим какое-то время назад. Но на прошлой неделе я ускорила ход событий. Я понимаю, у вас слушания. Но я хочу, чтобы всё было идеально.

— Ты всегда хочешь, чтобы всё было идеально, — заметила я.

— Да. И я собиралась показать вам это всё завтра, потому что пока не думаю, что это идеально. — Она потёрла лоб и о чём-то задумалась, прежде чем защёлкать дальше.

— Виктория, это не может быть неидеально. Ну, рассказывай!

Она щёлкнула ещё раз, и на экране появилась цифровая трёхмерная временная шкала именно того, над чем мы с Генри работали день и ночь.

— Итак, — сказала она, — по сути, мне удалось создать многоплатформенный код, инструктирующий все различные платформы и приводы, которые сотрудники и бухгалтеры используют для загрузки всех выделенных ими частей ключевых документов, счетов, показаний и служебных записок в трёхмерную структуру фирмы с графическим программным обеспечением и …

— Ого, — перебил Генри. — Ты говоришь, что автоматизировала создание 3D-демонстрации с нескольких платформ и дисков, чтобы создать временную шкалу одним нажатием кнопки? Вот что ты сделала? Твою. Же. Мать. Виктория.

— Твою же мать, она реально это сделала, — пробормотала я. — Твою же мать.

— Ага, — сказала она, поджала губы, встала со стула Генри и, прихватив свой «Рэд Булл», побрела к двери. — Ну то есть вам по-прежнему нужно редактировать текстовый контент и перемещать элементы, но теперь вы можете делать это в цифровой версии. — Она пренебрежительно махнула рукой в сторону нашей радуги.

Мы с Генри впились глазами в экран, охая и ахая над гениальностью и эффективностью всего этого.

— Боже мой, это потрясающе, — прошептала я, с восхищением глядя на неё.

— Ладно, в следующий раз дайте мне знать, прежде чем играть тут в начальную школу с мелками и скотчем. Это, знаете ли, «Стоукс & Крейн», а не Монтессори-студия.