Дело «Трудовой Крестьянской партии»

Чаянов рассказал, что сам он был за границей в последние годы несколько раз, в поездках ориентировался на завязывание связей с европейскими деятелями. Вместе с тем «поддерживал и старые связи с группой Е.Д. Кусковой, так в 1923 г. я во время своих поездок в Берлин виделся с Зельгеймом, Ленской, Стенцель, Кусковой, Прокоповичем и Бретвигом, в 1927 г. виделся в Берлине с Ленской и Стенцель и в Париже с Осоргиным и Макеевым. В 1928 г., читая лекции в Дерптском университете, я был в порядке академического визита у Курчинского, профессора университета. Кроме меня за границей последние годы бывали Юровский (Франция), Литошенко (Америка и Европа), Садырин (Европа), Студенский (Америка и Европа), Макаров, Дояренко и Рыбников за границу не ездили»[186].

А.В. Чаянов на допросе 16 сентября показал, что весной 1928 г. воронежский профессор А.Н. Минин, отправляясь в заграничную командировку в Германию, Чехословакию и Данию, заезжал в Москву и имел с ним продолжительную беседу по поводу плана и содержания своей поездки.

Во время этой беседы Чаяновым были подробно изложены условия заграничных поездок, а так как А.Н. Минин ехал за границу впервые, был подробно разработан маршрут, описаны научные и кооперативные учреждения, которые необходимо было посетить, даны рекомендательные письма. У Чаянова не сохранилось впечатления, что беседа носила характер партийного инструктажа. Он допустил, что мог просить передать привет Е.Д. Кусковой, если Минин ее встретит в Праге[187].

В дополнение и развитие своих предыдущих показаний, А.В. Чаянов 16 сентября рассказал о своих связях с иностранными учеными и общественными деятелями по трем направлениям: о связях с учеными, работающими в области сельскохозяйственной экономии; о встречах с иностранцами в Москве и встречах с иностранцами во время заграничных командировок.

Заграничные связи Института сельскохозяйственной экономии он рассматривал с двух точек зрения. «Во-первых, с точки зрения создания обширной системы международных связей, ставящих институт в курс мировой науки, в чем я не вижу ничего предосудительного и это являлось моей обязанностью как руководителя института и, во-вторых, использование этой системы связей в целях пропаганды неонароднического течения за границей и установления идеологического контакта с крупнейшими идеологическими работниками крестьянского движения за границей, что безусловно следует считать в условиях политической и классовой борьбы, происходящей в СССР, тяжким проступком»[188].

По поводу встреч с иностранцами в Москве Чаянов рассказал, что, имея в своем распоряжении большой аппарат международных научных связей института, он не имел стимулов искать эти связи в Москве, считал политически опасными какие-либо отношения с иностранцами. Исключение делалось для проф. Аухагена и Коффода, с которыми был связан по работе. Кроме этих двух лиц встречи Чаянова сводились исключительно к приему по просьбе ВОКСа или заграничных научных учреждений ученых, приезжающих в СССР.

В отношении контактов с иностранцами за границей Чаянов рассказал, что во время поездки зимою 1927/28 г. встречался с профессорами и общественными деятелями Западной Европы, с Оже-Лярибом, Лескюром, Тапирином и Шломером. Эти беседы не носили политического характера, их содержание сводилось к выяснению взглядов на роль крестьянского хозяйства в современной экономике, на возможные формы его будущего развития и перехода на высшую степень социально-экономического развития.

В заключение Чаянов приходит к странным противоречивым выводам. Он считает, что созданная им обширная система научных связей института является тяжким проступком в условиях той ожесточенной классовой борьбы, которая происходит в СССР. Эта система связей могла дать «ТКП», при необходимости, поддержку общественных сельскохозяйственных кругов Европы и Америки. Единственное, что могло искупить его вину, это то, что значительная часть этой системы связей могла быть использована для строительства социалистического земледелия и пропаганды его за границей, что им отчасти уже было осуществлено в 1929–1930 гг.[189]

Н.П. Макаров в свою очередь рассказал, что вопрос о связи с иностранцами специально на заседаниях ЦК «ТКП» не обсуждался и осуществлялся каждым из членов ЦК в порядке его личной инициативы. Отсутствовала взаимная информированность членов ЦК по этому вопросу. Документальный материал в таких беседах иностранцам не передавался, но анализ и оценка излагаемых фактов нередко высказывалась достаточно откровенно. В этих беседах не передавалось, что существует некая «ТКП», но в то же время ссылка на настроения, мнения людей отражалась[190].

Когда А.А. Кофод устроил обед в честь профессора Аугагена, приехавшего из Германии, то пригласил на него большинство членов ЦК «ТКП»: Н.Д. Кондратьева, А.А. Рыбникова, Н.П. Макарова, А.В. Чаянова, «кажется», Л.Н. Литошенко и А.В. Тейтеля. Был приглашен также Н.Н. Суханов. Многие выступали с приветствиями.