Дело «Трудовой Крестьянской партии»

Букшпан Я.М. на вопрос об участии в «Трудовой Крестьянской партии» 30 августа 1930 г. ответил, что в 1926 г. он был приглашен на службу в Земплан НКЗ РСФСР в качестве консультанта по внешнеторговым вопросам. Не будучи специалистом по сельскому хозяйству, он принимал участие в обсуждениях чисто земплановских вопросов. Заболев в октябре полиневритом, вышел из строя на 7 месяцев и вернулся к работе лишь в июле 1927 г. Настроенные в пользу индивидуального крестьянского хозяйства на капиталистических началах, Кондратьев и Макаров втягивали его в свою группировку, они фактически представляли собою ядро контрреволюционной среды, участником которой оказался и Букшпан. Поскольку их взгляды ему были известны и влияние их очевидно, а Букшпан как участник ничем не препятствовал этому, он должен был признать себя участником этой контрреволюционной группы. Так как политическое оформление этой группировки могло быть названо крестьянской партией, то Букшпан, как бывший участник земплановской группы, вынужден был признать себя участником этой партии.

В июне 1928 г. Букшпан перешел в Западную торговую палату, но поддерживал отрывочные связи с Кондратьевым, Макаровым, Тейтелем. Он помнит 2–3 встречи у Кондратьева, одну у Макарова, а также и два посещения Суханова. Встречи эти происходили с промежутками в 4–5 месяцев. Во время встреч обсуждалась общая хозяйственная конъюнктура, колхозы, сельскохозяйственная политика. Кондратьев рисовал обычно мрачную картину деградации сельского хозяйства, дробления хозяйств, падения посевной площади и животноводства. Макаров в том же духе освещал неудовлетворительность с.-х. политики, игнорирующей здоровые основы индивидуального крестьянского хозяйства[201].

«О моем участии в контрреволюционной группе я весьма сожалею, потому что в своей практической работе я проникался все большим убеждением в том, что нет никакого другого пути, кроме работы без оглядки в деле социалистического переустройства нашей страны»[202].

2 сентября 1930 г. Политбюро ЦК принимает решение опубликовать в газетах 3 сентября в разделе «хроника» сообщение о том, что ОГПУ арестованы: Кондратьев Николай Дмитриевич, Громан Владимир Густавович, Садырин Павел Александрович, Чаянов Александр Васильевич, Юровский Леонтий Наумович, Суханов (Гиммер) Николай Николаевич, Макаров Николай Павлович, Рамзин Леонид Константинович, Базаров Владимир Александрович и другие, как участники и руководители контрреволюционных организаций, поставивших целью свержение советской власти и восстановление власти помещиков и капиталистов.

«Арестованные признали свою руководящую роль в этих контрреволюционных организациях и свою связь с вредительскими организациями специалистов, в том числе и с шахтинцами.

Следствие продолжается»[203].

В сентябре 1930 г. по поручению Молотова членам и кандидатам ЦК и членам ЦКК ВКП(б) вновь рассылаются для сведения новые материалы по делу о т. н. контрреволюционной «Трудовой Крестьянской партии» и контрреволюционной группировке Громана – Суханова.

В протоколах подследственных, которые рассылались высшим партийным чиновникам, иногда встречались материалы дискредитируюшего свойства в отношении тех или иных лиц.

Естественно, следовала ответная реакция с их стороны.

Так, 14 сентября 1930 г. С. Дубровский направил письмо В.Р. Менжинскому, а в копии И.В. Сталину и Е.М. Ярославскому, с просьбой провести расследование по поводу его оговора членом «ТКП» А.О. Фабрикантом.

Дубровский писал, что как только он вернулся из отпуска, то узнал, что один из арестованных членов контрреволюционной организации «ТКП» Фабрикант показал, что в 1924–1926 гг. обрабатывал Дубровского в правооппортунистическом духе в бытность того деканом экономического факультета Тимирязевской сельскохозяйственной академии. Дубровский просил сделать очную ставку с Фабрикантом, чтобы он смог уличить его в явно несуразной лжи. По его словам, с Кондратьевым, Чаяновым, Сухановым, Фабрикантам и др. ему пришлось вести не только идейную, но и организационную борьбу. Дубровский считал, что он был одним из первых аграрников, добивавшихся организационных мер против вышеуказанных лиц.

По словам Дубровского, именно он, через партийные организации и через Государственный ученый совет добился снятия Чаянова из директоров Научно-исследовательского института сельскохозяйственной экономии и проведения ряда организационных мер в отношении других его сторонников в том же институте, не пустил ни одного из обнаруженных теперь контрреволюционеров-вредителей на работу в Международный аграрный институт, отклоняя предлагаемые ими к печати работы и т. д.

Дубровский писал, что никогда личных разговоров ни с кем из вредителей не имел. В заключение просил произвести строгое расследование и начисто его реабилитировать[204].

Однако Сталину было не до этого расследования. Планировались серьезные изменения в советских хозяйственных органах.