Дело «Трудовой Крестьянской партии»

В-пятых, предлагалось предоставить право хозяйствам, применяющим в деревне наемную рабочую силу, не подвергать социальному страхованию рабочих.

И, наконец, предлагалось коренное изменение права наследования путем установления системы майората, т. е. такой системы, при которой земля переходила бы во владение лишь одного наследника»[216].

В.Г. Фейгин писал, что с критикой этой программы выступили Анцелович, Шахновский и др., так как эта программа предлагала общий переворот всей политики по отношению к крестьянству. Однако Смирнов взял под защиту от критиков эту платформу и дополнил ее целым рядом принципиальных положений, идущих в полном соответствии с характером программы Кондратьева, выдвинув положение, что кулаку в наших условиях некуда податься, тем самым повторив уже осужденный в то время партией лозунг, выдвинутый Бухариным.

Кулачество, по мнению Смирнова, – это тот слой деревенского населения, который осуществляет эксплуатацию посредством ростовщичества. Остальные группы крепких хозяйств, занимающихся арендой земли, инвентаря, различного рода промыслом с наймом рабочей силы, Смирнов причислил к середнячеству и предложил их всемерно поддержать. Такое же определение понятия «кулак» дал и Теодорович.

Смирнов предлагал «выплачивать держателям хлеба мировые цены, предлагал тем самым тот выигрыш, который получают рабочий класс и его государство от уничтожения в нашей стране капиталистических монополий и абсолютной ренты, передать держателям хлеба. А держателям концентрированных масс хлеба был в тот период кулак. Но, кроме того, тов. Смирнов предлагал тем самым уничтожить один из источников индустриализации страны, каким является неэквивалентный обмен, сохранение чего в течение некоторого промежутка временя является абсолютно необходимым»[217].

Фейгин писал, что Смирнов перешел к обоснованию своей точки зрения по вопросу о коллективизации страны. «Товарность дает возможность кооперировать, коллективизировать, даст возможность накопления орудий производства и пр. А это только и есть база для перехода крестьянского хозяйства на социалистические рельсы…

Линия партии была в этом вопросе совершенно иной. Учитывая, что промышленность еще не в состоянии оказать коренного реконструирующего вливания на развитие сельского хозяйства, партия считала необходимым содействовать подъему сельского хозяйства, в основном, на базе развития индивидуальных хозяйств, при максимальном кооперировании их. Вместе с тем, в меру материальных возможностей того периода, оказывать помощь развитию совхозов и колхоза. На основе подъема сельского хозяйства и внутрипромышленных накоплений становилось возможным усиливать темпы развития индустрии и через индустрию и все экономические рычаги государства производить социалистическую реконструкцию сельского хозяйства, вовлекая в колхозы беднячество и середняцкие слои деревни и ни в какой мере не ставя прием их в колхозы в зависимость от степени развития товарности, зная, что самый факт колхозного объединения в огромной мере подымет товарность»[218].

Теодорович выступил в защиту тезисов и доклада Кондратьева. Он говорил, что эти предложения Кондратьева есть уточнение тех путей, которые могут реализовать линию партии. По его мнению, доклад Кондратьева сводится в основном к тому, что база возрождения индустрии страны, база всего курса на индустрию есть сельское хозяйство, что базой накопления материальных средств в сельском хозяйстве являются те хозяйственно крепнущие элементы, которые мы всемерно должны поддерживать. Доклад Кондратьева был охарактеризован Теодоровичем как вполне соответствующий партийной линии, она представлялась как курс на укрепление и поддержку крепкого хозяина.

Фейгин считал, что партия должна ударить по всем группам и лицам, представляющим себя сторонниками генеральной линии партии, а на самом деле плетущимся на поводу у классовых врагов[219].

23 ноября 1930 г. А.Н. Смирнов написал письмо в редакцию газеты «Правда» в связи с публикацией статьи В.Г. Фейгина «Кондратьевщина в оценке т.т. Смирнова и Теодоровича», а в копии свое письмо направил Сталину.

Он писал, что во избежание всяких кривотолков считает необходимым заявить, что всю свою сознательную жизнь он отдал партии и рабочему классу. За 35 лет борьбы честно выполнял волю партии и, как дисциплинированный большевик, ни разу не отступал от линии партии – ни в каких группировках, оппозициях и т. п. не участвовал. Правый уклон считает главной опасностью на данном этапе революции.

Заявил, что классовая настороженность в отношении Кондратьева была у него в течение всего периода работы в Наркомземе и он правильно оценил один из основных документов кондратьевщины, являвшийся, как это теперь установлено следствием, платформой контрреволюционной организации.