Дело всей смерти

Приказ Салата мочить детей Жгут, конечно же, не выполнил. Он был не так глуп, чтобы резать курицу, несущую золотые яйца. Увлечение Жгута криптодобычей отвело от детей смерть. Тяжелое, лошадиное лицо Жгута светлело, когда он думал о таинственной жизни электронных старателей, день и ночь добывающих для него валюту в гараже. Он очеловечивал майнеры, ему они казались добрыми товарищами. К умельцу Никите и его сестре он, напротив, относился как к вещам – обременительным, но очень полезным, без которых прекратится биение пульса на его электрической ферме или пасеке – последнее сравнение нравилось Жгуту больше.

Когда Салат списал детей в расход, Жгут стал их полновластным хозяином. Теперь он мог быть уверен, что похищенных не заберут подельники, не вернут родителям, и он сможет использовать компьютерщика Никиту для строительства все новых и новых «ульев». Но аппетиты Жгута были больше его возможностей. На новые майнинговые блоки не хватало денег. Ведь майнеры сжирали бездну дорогостоящего электричества. А чтобы видеокарты и асики во время работы грелись меньше, мальчишка советовал обдувать их холодным воздухом. Значит, нужно было монтировать в гараже холодильную установку – опять расходы…

Жгут обменял первое намытое компьютерное золото на деньги, но они в момент ушли на оплату счетов электрической компании и на покупку холодильного оборудования. Можно было бы подождать, когда в кошельке зазвенит достаточно биткоинов, и только тогда расширять предприятие. Но Жгут слепо шел на поводу страсти. «Ни дня без нового майнера!» – стало его лозунгом. Он искал, что бы продать, превратить в звонкую монету и купить очередной асик.

И однажды его ищущий взгляд остановился на детях. «Вот кого можно дорого продать! Вот за кого родители выкатят копейку, снимут с себя последнюю рубашку», – загорелся Жгут. Нет, он не собирался лишаться компьютерного всезнайки Никиты. Но вот его взбалмошная сестрица, подруга всех хвостатых-полосатых, была подходящим товаром. К тому же ее освобождение могло стать стимулом мальчишке для усердной работы.

– Слушай, – сказал тогда Жгут Никите. – Ты хорошо мне помогаешь… майнить. – Он с удовольствием выговорил это слово. – Если будешь и дальше стараться, я в долгу не останусь. Я отпущу твою сестру. Ты хочешь?

– Да, конечно, – чуть помедлив, ответил мальчик. – Спасибо!

Жгут понял причину заминки с ответом. В пленнике столкнулись два чувства – радость за любимую сестру и страх остаться в неволе одному. Ответив так, мальчишка поступил по-мужски. Впрочем, это не проняло Жгута: к душевным движениям и поступкам окружающих – низким или возвышенным – он относился одинаково равнодушно.

Никита отправил на электронные адреса отца, матери и деда составленные Жгутом письма. В них тюремщик требовал выкуп и назначал место для передачи денег. Жгут понимал, что идет на огромный риск, вступая в переписку с родственниками похищенных детей. Если они заявили в полицию, все их электронные ящики под контролем. К тому же он действовал вслепую, не зная, что требовали за детей настоящие похитители. Но он потерял осторожность в стремлении сорвать большой куш и накупить еще вожделенных майнеров.

Жгут не успел получить ответ. Вечером того же дня он еле ноги унес от полицейских ищеек, разнюхавших его ферму. В одночасье он оказался без дома, без денег, без колес. Но чего Жгуту было по-настоящему жалко – своих криптоугодий. Пасеки с золотым медом! Так обидно было потерять золотоносную делянку, в которую он вгрохал все сбережения! А главное – расстаться с мечтой. Впервые у Жгута был острый интерес в жизни, воплотившийся в этих удивительных, загадочных машинках – видеокартах и асиках. Они умели из ничего, из электрической розетки вытягивать драгоценную нить. Под крышей его фермы майнеры доились золотом, а струи наполняли чашу электронного кошелька. Жгут не понимал, как волшебные машины работают, и от этого еще больше восхищался ими и благоговел перед их могуществом. Ведь по-пчелиному гудящие агрегаты обещали сделать из него богатого человека, сильного мира сего, хозяина жизни.

И вот в один миг он потерял машины, которые боготворил, и мальчишку – золотую голову, проводника по электронной дорожке в мир изобилия и шика. Жгут догадывался, что его ищут, и отлеживался в подмосковных лесополосах и перелесках, не смея высунуть нос.

Ему нужно было уходить подальше от Москвы. Но его не пускало одно шальное желание. Жгуту хотелось наведаться на место, где Нееловы, прочтя его письмо, должны были оставить выкуп за детей.

Он убеждал себя, что в этом нет смысла. После того как детей освободили, никакого выкупа там быть не может. А если что и может там быть, так это ментовская засада. Но чем больше Жгут, подремывая на ложе из веток в подмосковном лесочке – как когда-то с автоматом в высокогорной кавказской зеленке, – уговаривал себя не маяться дурью и не рассчитывать на бзик родителей, которые вдруг захотят выкупить уже свободных детей, тем навязчивее становилась сумасбродная охота проверить тайник.