Дело всей жизни. Книга первая

Ехать оказалось совсем недалеко, комфортная температура в салоне и тихая приятная музыка скрасили поездку. Но мысли одолевали невесёлые, и сейчас рядом с Экеном находиться было гораздо легче, чем с Никитой, хотя секс с ним после быстрого перекуса был по-прежнему невообразимо чувственный, хоть и стремительный. Мой мужчина горел и тлел, брал и отдавался так, что казалось, это был последний наш раз. Ему было плевать на женские трудности, а мне тем более. Душа ныла от раздиравших её противоречий, мне очень нужен был кто-то поговорить о нас. Я откинулась на сиденье и начала искать психолога поблизости от того места, куда ехала, но бросила эту затею.

— Тенни, пойдём…

Дорога до Корал Гейблс пролетела быстро, я не видела ничего за окном машины — перед глазами памяти мелькали совсем другие пейзажи.

— Да, идёмте…

Вышла из машины, сразу же увидев спешившую к нам женщину. Она была под стать Экену — такая же уютная и насквозь пропитанная добротой и запахом свежих булочек с корицей и парного молока. Я невольно потянула душевный аромат носом и улыбнулась в ответ на искреннюю радость встречи.

— Это моя супруга — Блэр Коррин. А это девушка Никиты — Тенесси.

— Просто Тенни — мне очень нравится, когда меня так называют. — Я обняла женщину в ответ на её по-матерински приветливые крепкие объятия.

— Пойдём, моя хорошая, устали с дороги? — обернулась она к мужу и засмеялась, встретив весёлый взгляд всплеснувшего руками мужа. — Хоть и недолго лететь, но Никита такой непростой, но очень… очень хороший человек! Да что я тебе, детка, рассказываю?! Ты и сама знаешь лучше меня!

Я… уже и не знала. Он с самого начала показался мне опасным и жёстким, потом я забыла об этом. Но первое впечатление всегда подсознательное и самое верное. Сегодня я увидела Никиту безжалостным. К самому себе — в первую очередь. Я не знала, можно ли расценивать подаренный мне дом и Центурион той самой заботой, что он дарил другим. Той же неизвестной мне Челси. Или это всего лишь выполненные условия договора? Да, дом в них не входил. Или я ошибаюсь? Ведь Никита в первый же день сказал, чтобы я «расслабилась и получала удовольствием от секса и не только». И я была бы рада, если бы это «не только» было всего лишь его любовью ко мне. Чтобы он не отказывался от меня. От своих чувств. От себя самого.

Получается, что я его…

…не знаю.

…не вижу.

…не чувствую…

— Блэр, я провожу Тенни в комнату, собери пока на стол. Эти ресторанные блюда, кроме изжоги, ничего больше не дают.

Блэр ласково потрепала меня по плечу и поспешила в кухню, а Экен повёл вверх по лестнице.

Квартира оказалась очень уютной и на удивление не захламлённой, как мой отчий дом. Мама с папой никогда ничего не выбрасывали, всегда считали, что однажды что-то может понадобиться, а покупать лишних денег никогда нет — экономили центы, чтобы собирать их в доллары и сводить концы с концами.

Комната, в которую привёл меня Экен, оказалась очень светлой, даже воздушной: большое окно — не панорама, но почти во всю квадратную стену; невесомая тонкая белоснежная занавеска, перехваченная тонкой серебристой цепочкой; кровать с коваными ажурными спинками, покрашенными серебристой краской, заправленная лёгким белым покрывалом и заваленная в изголовье подушками; туалетный столик — белый с серебристой патиной; постеры на стенах с голубыми изображениями каких-то растений; стены и пол — патинированные доски, плотно подогнанные друг к другу, большой светильник в виде ползущей по потолку лианы с серебристыми листьями и хрустальными подвесками. Дверь на балкон над внутренним двориком распахнута. Он весь в цветах и пальмах, с каменными дорожками, будто рассыпавшимися песком и растворившимися в полосе пляжа. И за всем этим — просто сказочный вид на лазурный океан и высоченное голубое небо с ярким золотым пятном солнца. Где-то вдалеке видны паруса — прогулочные яхты здесь не редкость.

— Как здесь красиво… — заворожённо прошептала, на минуту забыв о щемившем сердце и желании расплакаться.

— Сейчас нормально пообедаем и прогуляемся по городку, — предложил Экен. — Я уверен, что тебе хочется выговориться. И, дочка, я, кажется, смогу тебе помочь…

* * *

Нелегко быть козлом. Тело будто окаменело, шаги гулом отдавались в висках, словно ступал в чугунных колодках по камню в огромном акустическом помещении. Откинулся на сиденье и запустил руку в волосы — потёр кожу в том месте, где жила гамартома. Устало закрыл глаза. Надо готовиться выступить на открытии онкоцентра для детей. Снова много лишнего внимания прессы и папарацци, навязчивые девицы, готовые дать и взять у молодого свободного миллиардера… А в мыслях только Несси. Моя испуганная девочка. С взглядом, полным обиды и непонимания.

То, что сказал ей в конференц-зале, вырвалось само собой. Я много думал, как завершить наши отношения, что сказать, но все вышло не так и не тогда. Несси рушила мои планы с самого первого дня. Непредсказуемая. Неразгаданная.