Дело Зили-султана

Я молча кивнул. Она вытащила из серебряного ведерка, в котором давно уже растаял лед, бутылку «Вдовы Клико» и протянула ее Ганцзалину. Тот, не задумываясь, привычно открыл ее своими железными пальцами и разлил вино по бокалам. При этом нахал и себя не обидел, хорошо еще — не залез к нам в постель третьим.

— Ваше здоровье — сказал Ганцзалин и тяпнул шампанское так лихо, как будто это была обычная водка.

Элен засмеялась и перевела взгляд на меня.

— У тебя отличный слуга — сказала она. — Как тебя зовут, милейший?

— Ганцзалин зовута, — отвечал тот на своем отвратительном английском. — К услуга ваша, сударыня!

И весьма куртуазно поклонился.

— Так он еще и полиглот! — воскликнула Элен.

— Полиглот мало-мало, — скромно согласился Ганцзалин.

Я попросил их перестать болтать, мне нужно было сосредоточиться и подумать. Однако Элен заявила, что думать тут совершенно не о чем, ружье наверняка украли мои враги. Ведь у меня есть враги при дворе?

— Глупый вопрос, — отвечал я. — Если человек продержался при дворе больше суток, у него сами собой образуются враги.

— Ну вот — сказала Элен. — Им не нужно твое ружье, им просто нужно было нанести по тебе удар. Шах разгневается, а поскольку похитителя не найдут, то и гнев свой он, скорее всего, направит на тебя.

Ганцзалин согласился с ней, сказав что-то вроде «умная голова, хотя и кудрявая». Элен же посоветовала мне не думать и ничего не ждать, а тут же бежать к шахиншаху, пока его не успели настроить против меня.

— А если успели? — спросил я.

Все равно надо было бежать, потому что лучше пусть я приду к повелителю сам, чем меня доставит караул. Это соображение я признал здравым и в следующую секунду уже одевался. Ганцзалин, проявивший необычную для себя стыдливость, скрылся в соседней комнате.

— Ты ему доверяешь? — спросила Элен.

— Жуликоват, но честен, — коротко отвечал я, застегивая мундир.

— Что это значит? — изумилась она.

— Честен со мной, жуликоват — со всеми остальными.

Я вытянулся во фрунт и отсалютовал ей кивком.

— Постой, — сказала она и наградила меня таким поцелуем, что я едва не забыл, куда собирался. — Вот теперь иди…

* * *

По дороге к дворцу я перекинулся несколькими словами с Ганцзалином. На мой взгляд, преследователи наши все время повышали ставки. Тут, правда, Ганцзалин обиделся и сказал, что самая высокая ставка была, когда его чуть не отравили. Я согласился с ним, но уточнил, что это высокая ставка для нас, а вот для наших врагов он — всего лишь слуга. Даже если они перетравят полк газолинов, все равно это не сравнится по дерзости с кражей любимой игрушки шахиншаха.

— Кому вы так насолили, господин? — с искренним сочувствием осведомился мой помощник.

— Я полагаю, это происки эндеруна, — отвечал я.

— Какое дело гарему до вас? — искренне изумился Ганцзалин.

— Думаю, там уже знают о моей миссии, — отвечал я. И рассказал слуге о том, что нас с Гирсом кто-то подслушивал.

Ганцзалин кивнул.

— Все понятно. Вы приехали сразить Зили-султана, а в гареме живет его мать.

— Не просто живет, — поправил я его, — она живет там на особом положении. И менее всего она хочет, чтобы шах лишил ее сына своих милостей. Игра идет по-крупному. Если Зили-султан двинется на штурм Тегерана и победит, она станет первой женщиной в Персии. Если же Зили-султан проиграет, последствия его падения коснутся и ее. Самое меньшее, что ей грозит в этом случае, это отсылка в родительский дом. Если же окажется, что она знала о грядущем перевороте и не предупредила шаха — боюсь даже представить, чем это может обернуться. Именно поэтому гарем интригует и пытается не мытьем, так катаньем меня обезвредить. Пока я был просто офицером Казачьей бригады, на мои потуги можно было глядеть сквозь пальцы. Но я стал фаворитом шаха. Неизвестно, что я ему там наплету. И это тоже было бы полбеды, но я ведь действительно могу открыть сговор между Зили-султаном и англичанами. А вот это не устраивает ни гарем, ни принца.

— Как же вы можете открыть сговор, если вы все время сидите в Тегеране, а Зили-султан — в Исфахане? — резонно спросил Ганцзалин.

Этот неожиданный вопрос поставил меня в тупик. Поначалу мне почему-то казалось, что главное — завоевать симпатию шахиншаха. Но вот я ее завоевал — и что я получил? Бесконечные разговоры о том о сем и сомнительного качества развлечения. Чтобы вывести на чистую воду Зили-султана, нужно быть рядом с Зили-султаном. Но оказаться рядом с ним просто так я не могу. У меня нет второго фоторужья, да если бы и было, вряд ли оно его заинтересует: принц, насколько я знаю, от фотографических радостей далек. Тогда кто или что может приблизить меня к решению задачи? Похоже, все опять упирается в шахиншаха. В конце концов, тот вполне способен дать мне какой-нибудь большой пост, какого-нибудь, я не знаю, помощника губернатора или инспектора и отправить к Зили-Султану в Исфахан.

Все это я кратко объяснил Ганцзалину. Выходит, нужно искать фоторужье, резюмировал тот. Искать и возвращать шаху Каджару.

* * *