Дело Зили-султана

Вскоре мы уже подходили ко дворцу. Я велел Ганцзалину остаться снаружи, а сам, пользуясь своим положением фаворита, запросто вошел внутрь. Стража, хорошо знавшая меня в лицо, пропустила шахского любимчика без единого слова. Однако встречавшиеся по дороге царедворцы и разная генеральская сволочь кланялись хоть и почтительно, но с какими-то ядовитыми ухмылочками. Меня охватило крайне неприятное чувство.

Повелитель мыкал августейшее горе в эндеруне, но, узнав, что я пришел, тут же явился в залу для приемов.

— Вот он! — закричал шах громогласно. — Вот он!

Точно определить интонацию его крика я не смог и потому приготовился к самому худшему.

— Вот он! — продолжал кричать Насер ад-Дин, как будто надеясь, что на крики его сбегутся сейчас люди со всего дворца и подвергнут меня самой мучительной из казней. — Где ты был? Я послал за тобой скороходов — почему ты так долго не шел?

— Ваше величество, меня не было дома, — сообщил я, почтительно кланяясь. — Но как только слуга сообщил мне о постигшем нас несчастье, я тут же отправился в путь.

— Несчастье! — эхом прокричал шах. — Несчастье! Они украли мое ружье, мое любимое фоторужье! Предатели, изменники, да покарает их Аллах мучительной смертью! Пусть проказа отъест у них руки и ноги, пусть их смрадные кишки вывернутся наизнанку, и пусть они до конца жизни едят одну блевотину!

Шах кричал и жаловался, как ребенок. Украли не только его любимое ружье, украли и некоторые созданные при его помощи шедевры: летящего журавля, бегущую лошадь, танцующую наложницу и самый любимый — идущего верблюда.

— Мой верблюд, — кричал шахиншах, — мой дорогой верблюд! Да отсохнут у них члены, которыми они совершили это преступление, да вылезут у них глаза из глазниц, да поразит их чума и холера!

Дождавшись, пока повелитель откричится (это было не так просто, потому что, покричав некоторое время и передохнув, он опять брался за свое), я снова поклонился и попросил у его величества позволения самому расследовать преступления.

— Ты — расследовать? — удивился он. — Разве ты умеешь?

Я сказал, что у меня уже был опыт расследований, связанных с моими семейными делами. Я не буду мешать официальному следствию, но буду идти параллельным курсом. Так наши шансы найти преступников удвоятся.

— Официальное следствие! — закричал он, потрясая кулаками. — О каком следствии ты говоришь? Эти ленивые свиньи украденную курицу найти не смогут, не говоря уже о моем сокровище! Этот жулик Монтефорте только и способен, что строить себе дворцы! О, моя прелесть, клянусь, я лично вырву руки и ноги из их тулова, когда их найдут!

Я пытался его утешить, уверяя, что мы непременно отыщем ружье. Неожиданно он перестал кричать и довольно спокойно сказал, что собирался обратиться к англичанам за помощью, поскольку они сильны в уголовном сыске…

Я с трудом уговорил его не мешать в это дело англичан и вообще никого из иностранцев. Пока нет версий, кто может быть причастен к преступлению, лучше обходиться своими силами. Не хватало еще, чтобы мы доверили расследование тому, кто украл шахское сокровище.

— Но как же узнать, кто причастен, а кто нет? — спросил меня владыка.

— Методом индукции, — отвечал я.

Шах воззрился на меня в недоумении. И немудрено, о дедукции многие уже слышали, а вот индукция куда менее популярна, хотя это тоже очень действенный метод.

— Вам известен, разумеется, главный девиз всех следователей со времен Октавиана Августа — ищи, кому выгодно, — начал я весьма торжественно. — Им всегда руководствуются в поиске преступника. Однако есть и другая максима, о которой совершенно забыли. Она звучит так: ищи, кому не выгодно. Если мы посмотрим, кому невыгодно было красть ружье, мы сразу увидим двух человек. Первый — я, потому, что это ружье я вам подарил, за что был взыскан вами сверх всякой меры. Второй человек, которому невыгодно ружье красть — это вы.

— Само собой, — нахмурился шахиншах, — зачем бы я стал красть ружье у самого себя?

Тут стало ясно, что повелитель имеет весьма смутное представление о современной системе страховых выплат. Вслух, однако, я не стал этого говорить, а лишь зааплодировал, заметив:

— Вот, видите, ваше величество, вы уже в полной мере овладели методом индукции.

Но шахиншах только отмахнулся: какая нам польза знать, что два человека не могли украсть ружье, если весь остальной мир мог? Я отвечал, что польза совершенно очевидная. Два человека, непричастных к похищению, то есть он и я, вполне могут быть привлечены к расследованию.

— К расследованию? — оживился шах. — Я тоже буду расследовать дело?

— Само собой, ваше величество, — отвечал я, — без вашей помощи я не справлюсь.