Дельцы. Том II. Книги IV-VI

— Да ужь чего-бы ни искали, да ищете; то есть, предаетесь занятіямъ головастиковъ. Чего вамъ искать? Все въ васъ есть, чтобы идти на всѣхъ житейскихъ парусахъ. Вѣдь если вы ищете не куска хлѣба, значитъ, вы дилетантствуете; стало быть, у васъ есть возможность, какъ у меня, грѣшнаго, задавать себѣ всякіе гнилые вопросы. А есть у васъ кусокъ хлѣба, такъ и отдавайтесь волнѣ.

— Какой это волнѣ, позвольте узнать?

— Самой простой: смѣйтесь, плачьте, танцуйте, читайте Рокамболя для засыпки, благодушествуйте или бѣснуйтесь, то-есть, попросту имѣйте страсти.

— Какія-же это?

— Начните съ любовной, и ея достаточно.

— Что это за пошлость!

— Ну, придумайте что-нибудь порадикальнѣе.

— Но развѣ можно, — заговорила горячо Зинаида Алексѣевна — схватить страсть, какъ схватываютъ флюсъ или лихорадку? Вѣдь надо-же любить кого-нибудь. А гдѣ онъ, этотъ кто-нибудь? Я не книжнаго дѣла искала, коли хотите знать, а просто къ мужчинамъ присматривалась, такъ и то мнѣ оскомину набило.

— Потому что предавались блажи, а не жили. Всѣ мужчины на одинъ покрой, вы этого не знали? Зачѣмъ это вамъ непремѣнно производить сортировку? Не затѣмъ ли, чтобы отдать свое сердце только образцовому россіянину?

— Да что вы все сердце да сердце? — вскричала Зинаида Алексѣевна: — просто присматривалась къ мужчинамъ.

— Это ужь совсѣмъ никуда не годится. Въ такомъ занятіи кромѣ оскомины, конечно, ничего не набьешь. Этакъ вы кончите безпремѣнно злостью старой дѣвы. Чего-же проще: взять да и втюриться въ кого-нибудь.

— Въ перваго попавшагося болвана?

— Да, въ перваго попавшагося болвана. Вы развѣ не познали той истины, что человѣку дорога его собственная любовь, страсть, опьяненіе, а не то, что ихъ вызываетъ?

— Покорно благодарю за урокъ.

Зинаида Алексѣевна сгримасничала и присѣла.

— Ха, ха, ха, — разразился Карповъ. — Вы это и безъ меня знали. Засимъ прощайте.

«Какой красивый, — подумала она.

«Бабеночка — первый сортъ, — подумалъ онъ.

КНИГА ПЯТАЯ

I.

Когда Илларіонъ Семеновичъ Малявскій бывалъ у Саламатова, предметомъ его особенной зависти дѣлался каждый разъ саламатовскій кабинетъ. Сколько времени мечталъ онъ о такомъ точно «дѣловомъ бу-дуарѣ», какъ иногда называлъ свою храмину штатскій генералъ. Мы знаемъ, что она произвела когда-то впечатлѣніе даже на Прядильникова, въ самый разгаръ его дѣловаго идеализма.