Демельза

Росс порадовался, что сменил прислугу. Гимлетты не Пэйнтеры, они не ворчали и не стенали, жалуясь на свою горькую судьбинушку.

Росс тихо разговаривал с Демельзой. Пока он пытался внушить жене, что их дочь крепкая девочка и наверняка очень быстро поправится, в голову ему приходили самые мрачные мысли. Они накатывали волнами, грозили затопить здравый смысл и лишить его хладнокровия. Демельза сама сунула голову в петлю. Родственные обязательства…

Нет, дело не в этом. Росс не мог понять, что именно подтолкнуло жену к этому шагу, но он знал, что за этим стоит нечто большее, чем родственные обязательства. Для Демельзы все сплелось воедино: ее участие в побеге Верити; его ссора с Фрэнсисом; их с ней размолвка; крах медной компании; ее визит в Тренвит-Хаус. Все это нельзя было рассматривать по отдельности, и странным образом теперь ответственность за болезнь жены лежала и на нем тоже.

Росс не стал демонстрировать свою тревогу и недовольство три дня назад, и уж тем более нельзя было делать это теперь. Он обтирал Демельзе лоб, пытался шутить и поглядывал на Джулию, которая, наплакавшись, наконец заснула.

Спустя еще какое-то время Росс пошел помочь миссис Гимлетт. Камин в гостиной уже растопили. Джейн, опасаясь сырости, забрала белье наверху и перестелила его на кровать внизу. Пока Росс помогал Демельзе забраться в постель, весь дом от ветра ходил ходуном, хлопали ковры, дребезжали картины.

Грохнула входная дверь. Дуайт Энис снял в холле мокрый плащ и прошел в комнату Джошуа. Он осмотрел горло Демельзы, прощупал пульс и задал пару вопросов, после чего переключил свое внимание на малышку. Росс стоял рядом со свечой в руке. Демельза тихо лежала в кровати-алькове и наблюдала за врачом. Спустя несколько минут Энис вышел в холл за своим саквояжем, Росс пошел следом за ним.

– Что скажете?

– Обе больны.

– Вы имеете в виду гнойную ангину?

– Симптомы очевидны. У вашей супруги они выражены сильнее, чем у дочери. Вплоть до розовых кончиков пальцев.

Энис отводил взгляд и хотел вернуться обратно в комнату, но Полдарк его остановил:

– Насколько все плохо?

– Я не знаю, Росс. Некоторые быстро проходят через пик болезни, но выздоровление – это всегда долгий путь. От трех до шести недель.

– О, мне не важно, сколько это займет времени, лишь бы они поправились.

Дуайт похлопал Росса по плечу:

– Ну-ну. Все будет хорошо.

– Как это лечится?

– Тут мало что можно сделать, в основном все зависит от организма больного. По моему опыту, помогает молоко. Но обязательно кипяченое, обязательно. Оно поддерживает силы. Строгий постельный режим, никаких физических усилий и полный покой. Необходимо ограничить любые нагрузки на сердце. Можно попробовать прикладывать к горлу морскую соль. В пользу кровопускания я не верю.

– А кризис скоро наступит?

– Нет. Через день или два. А пока наберитесь терпения и не падайте духом. У них больше шансов, чем у деревенских жителей. Те лежат полуголодные, без света и воды.

– Да, конечно.

Росс вспомнил, что сказал ему Дуайт два дня назад: «Результат лечения предсказать невозможно. Бывает, что сильные умирают, а слабые выживают».

Глава седьмая

Северный ветер не переставал еще трое суток.

Под конец первого дня нового года ветер принес еще и снегопад, и на следующее утро вдоль изгородей и стен домов образовались заносы, но продуваемая сильным ветром земля оставалась голой.

Увешанная сосульками водокачка стала похожа на сгорбленную нищенку, вода в кадке замерзла. По небу бежали мертвенно-бледные тучи.

Ближе к полудню снова начался град. Он даже не падал, а стелился по земле. Казалось, ни одно окно не способно выдержать такой напор. Град барабанил в окно, а потом вдруг ненадолго прекращался, и в паузе можно было услышать, как где-то вдалеке воет и ревет, подобно огромному зверю, северный ветер.

Все эти жуткие звуки стали частью кошмаров Демельзы. Температура не спадала еще два дня, и, казалось, старая кровать Джошуа возвращает нетвердое сознание Демельзы в ее первую ночь в Нампаре.

Время пошло вспять.

Она тринадцатилетняя оборванка, голодная, невежественная, дерзкая и одновременно напуганная до смерти. Ее раздевают догола и моют под водокачкой. Вот она в пахнущей лавандой сорочке ложится спать на огромную кровать. На спине еще не зажили рубцы от побоев отца, ребра ноют от тумаков, которыми ее наградили уличные мальчишки на ярмарке в Редрате. Свеча оплывает на прикроватном столике, раскрашенная статуэтка Девы Марии кивает ей с каминной полки. Но самое страшное – она не может глотать. Кто-то набросил петлю ей на шею. А еще Некто страшный притаился за дверями библиотеки: ждет, пока она заснет и потухнет свеча, тогда они в темноте вместе подкрадутся к кровати и затянут петлю.

Поэтому ей нельзя засыпать: все что угодно, только не спать. Скоро Гаррик поскребется в окно, надо будет его впустить. С ним ночью спокойнее.