Демонические игры

Венера – это древнеримская богиня красоты и любви. В древнегреческой мифологии ее звали Афродита. Именно такое имя было у моей подруги детства и соседки Евы в песочнице. Но при чем тут Ева О’Салливан? К чему она готова? Я мог бы решить, что речь идет о Кусаларикс, но гоблинша уже упоминалась в записке. Что еще? Я начал вспоминать, на каком языке имя девятого легата Айлин могло подразумевать Венеру, но оборвал размышления – для Эда это слишком сложная ассоциация. Да и я не такой уж умник, как парни иногда думают. Может, Эд имел в виду ниндзя Гироса? Возможно, парня уже перевезли на базу… Я бы не удивился, если б Бомбовоз дал Гиросу такое прозвище. Но нет, откуда мне знать новую кличку Гироса?

Подумаем в другом ключе. Не о Венере-богине, а о Венере-планете. Вторая планета от Солнца… И тут все стало ясно! Я вспомнил, как мы с парнями обсуждали урок астрономии, на котором узнали, что на Венере облака из серной кислоты и кислотные дожди. Значит, речь о Террастере! Ее атмосфера сходна с венерианской, и именно там должны были построить третий храм Спящих без моего участия. Отлично! Три храма, а это значит, что у меня появятся новые и усилятся имеющиеся способности… А еще образуется куча новых мест для жрецов и последователей Спящих. И такие бонусы от Единства, что… Бездна! Вот оно!

От возбуждения я залпом допил газировку и вскрыл еще одну банку. С самого начала Бегемот учил меня тому, что даже злейший враг может стать союзником. Речь, разумеется, не велась о таком абсолютном зле, как Чумной мор, но если вспоминать остальных…

Эд, Ханг и Малик терпеть меня не могли, как и я их. Да и сам Малик, помню, страдал от издевательств двух хулиганов. И что сейчас? В Бездну Малика, чтоб его там Живое сито сожрало, но те двое – мои лучшие друзья!

Как и ганкер Утес, он же Тобиас Ассер, который поначалу казался полным придурком, но выяснилось, что он неплохой парень и надежный друг.

Как и тупоумец Трикси, изначально атаковавший меня и отобравший пончики, привезенные для Андрея Клейтона. Не в одиночку, понятно, с другими обитателями Калийского дна.

Как и пьяница Патрик О’Грейди, одаривший меня проклятьем таким сильным, что вся игровая механика пошла лесом.

Как и лич Дарго, убивший меня сотни раз, прежде чем подарить способность «угрозы».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как Отто Хинтерлист и Хорвац Онегут, вот уж они точно были моими заклятыми врагами!

Как шантажировавшие меня Хайро Моралес и Уэсли Чоу. Последний реально был нашим злейшим врагом в песочнице, столько нам никто не пакостил даже во взрослом Дисе.

И что теперь? Всех их я могу назвать если не друзьями, то союзниками!

А способности Спящих тем сильнее, чем больше у меня друзей. Взять ту же Неуязвимость Спящих – чем больше людей в группе, тем меньше урона я получаю. А Единство – что это, если не явное указание, как действовать?

Без храмов я мог собрать тринадцать последователей. С одним – сто шестьдесят девять. С двумя – двадцать восемь тысяч пятьсот шестьдесят одного. А что будет с тремя? Зависит от того, какая используется прогрессия, с этим я пока не разобрался. Но речь пойдет о минимуме в почти пять миллионов. Если нам удастся набрать столько последователей, это все, наш бой выигран, никто не сможет нам противостоять. Потому что каждый жрец получит почти по миллиону к каждой характеристике. С такими числами в выносливости объем жизни будет измеряться миллиардами. А это уже точно «хорошая игра» и «всем спасибо, расходимся». И Дис никогда не будет прежним…

А раз так, мне стоит использовать последние часы на Демонических играх максимально плодотворно – и для будущей игры, с учетом стратегии по обращению врагов в союзников, и в рамках поставленной цели получить Умноженную эссенцию жизни. Потому что как договориться с чемпионом, когда он станет известен? Я буду на Кхаринзе и в Калийском дне, а он – в закрытом для меня лесном дворце эльфийского короля Эйниона. А потом, скорее всего, в своем замке. Да и что ему помешает выпить эссенцию сразу же? Нет, действовать надо сейчас!

Сомнения и страхи рассеялись, от отчаяния не осталось и следа, все сгорело в масштабности открывшихся перспектив. Эмоции схлынули, я начал рассуждать здраво не только о будущем, но и о своем положении на Играх.

Формально организаторы правы, контакты с внешним миром запрещены. Но даже из тех немногих разговоров, что мне довелось невольно услышать, я знал, что на это правило смотрят сквозь пальцы. Кто-то, используя комм помощника, звонит детям или решает бизнес-вопросы, кто-то просматривает комментарии в «Дисгардиум Дейли» в поисках посланий от друзей или семьи. То есть, прося Кэрри об услуге, я был уверен, что это нормально. Я ведь не пытался получить информацию об Играх и других призванных. В конце концов, никакого игрового преимущества от контакта с Эдом я не получил.