Демонтаж

У мечети собралось человек семьдесят, толпа не помещалась на тротуаре, и некоторые сошли на проезжую часть, мешая движению. Цепочка милиционеров разделяла митингующих на две части: бóльшая половина состояла из протестующих против стройки, а меньшая – человек десять-пятнадцать – были бог знает откуда взявшиеся ветераны с флагами Арцаха. Сако присоединился к той части, что протестовала против сноса мечети. Его задевали локтями, наступали на ноги, дышали в лицо, но он пробивался сквозь толпу. Внезапно он услышал за спиной: «Он уже здесь, я видел его». Сако оглянулся на незнакомого подростка. И в трех метрах увидел Седу. Она держала под руку профессора Тер-Матевосяна и глядела в сторону арки, где кто-то уже выступал с речью. Сако протиснулся к ним. «Что происходит?» – спросил он, вставая рядом с Седой и здороваясь за руку с профессором. «Ничего не поймешь, – ответил Тер-Матевосян. – На территорию мечети не пускают. Протестующие говорят с журналистами. А на той стороне, видимо, трубят что-то о войне». – «При чем тут война?» – «У нас теперь все объясняется войной», – отрезала Седа. «Говорят, подставные», – добавил профессор. К ним подошел, расталкивая людей, молодой человек лет двадцати и представился. Сако, услышав западноармянский диалект, улыбнулся, пожал ему руку и назвал свое имя. «Ну, Суро? – спросил профессор. – Что там происходит?» Сурен энергично кивнул в сторону входа и сказал, что выступает Серго Гумбакян, лидер протестующих.

Серго Гумбакян гневно спорил с представителем группы ветеранов, молодым смуглым парнем в военной форме, по виду езидом. «Вы возмущены?! – почти кричал Серго. – Это я возмущен вопиющим беззаконием! Что вы тут устроили? Возле исторического памятника, в самом сердце столицы! Хотите знать правду? Хотите?! Здесь есть журналисты?» Серго обратился к толпе, их оцепившей, и поднес ладони к губам: «Ау, журналисты! Где вы, когда вы так нужны?» Тотчас показался мужчина с диктофоном в руках. Серго засиял. «Вот вам правда! Персидская мечеть – свидетельница всех перемен, которые город пережил за последние триста лет, исторический памятник Еревана, бывший музей нашего города, потом планетарий, место, которое символизирует дружбу армян и иранцев, – и она может пострадать в результате незаконных работ этих варваров. Наши доблестные органы власти обещали, что она не пострадает, но я не доверяю их словам. И не только я, все мы не доверяем словам органов власти. – Серго выпрямился, обращаясь к толпе. – Есть здесь кто-нибудь, кто доверяет милиции или парламенту?! Ау! Поднимите руки, кто доверяет органам власти!» В ответ послышался смех, в толпе засвистели. Серго снова обратился к молодому езиду: «Так вот, мне стало известно, что нет документов, разрешающих проведение этих работ. Но есть документы, показывающие, что уникальное историческое здание, ценность которого, подчеркиваю, нельзя измерить в деньгах, эти строители беззаконно отнимают у города. Что за документы? Сообщаю: компания, ведущая стройку, незаконно перевела на свои счета деньги дольщиков. Обмануты простые люди. Нас, ереванцев, нагло лишают родного, любимого исторического двора. Это раз. Два – существует угроза жизням, работы ведутся без проекта и с массой нарушений. – Серго гневно оглядел смуглого парня. – Я приложу все усилия, чтобы защитить эти дома и двор. Я уже обратился в приемную президента, в мэрию и в милицию с требованием провести исчерпывающие проверки в связи с фактами нарушений закона – как в отношении застройщика и собственников, так и в отношении чиновников, в действиях которых есть признаки коррупции и других преступлений. – Серго управлял толпой, словно дирижер оркестром. – Я обращаюсь к общественности: остановим беспредел! Нельзя рисковать человеческими жизнями! Нельзя потворствовать правовому произволу! Нельзя уничтожать историю! Ереван – не только камни. Это сердце нашей родины. Всеми законными методами я, мы, все ереванцы, защищающие родную культуру, добьемся правды и справедливости! Я обещаю это! Хватит нас обманывать! Хватит!» Толпа тотчас захлопала и заскандировала: «ХВА-ТИТ! ХВА-ТИТ! ХВА-ТИТ!»