Демонтаж

Как раз в эту минуту подъехал черный «гелендваген». Из него вышел высокий, внушительного вида мужчина в длинном черном пальто. Теперь радостно загудела группа ветеранов. Мужчина в пальто подошел к арке и, словно вышедший на ринг боксер, смерил взглядом Гумбакяна. Сако поднял голову и коснулся плеча Седы. «Это Камо», – прошептал он. «Где?» – спросила Седа. «Прямо у входа стоит». Седе не хватало роста, чтобы разглядеть. «Я подойду поближе», – сказал Сурен. «Подожди, я с тобой, – сказал Сако и, на миг обернувшись, добавил: – Сейчас вернусь». – «Сако!» – воскликнула Седа. «Не переживай», – ответил он, крепко сжав и выпустив ее руку. Им с Суреном пришлось протиснуться мимо плотно стоявших людей, и Сако разглядел через головы протестующих знакомое лицо. Это в самом деле был Камо. Сако почувствовал, что кто-то трогает его за плечо. «Разве вы не от застройщика? – спросила женщина средних лет. – Ведь вы были со строителями, я видела вас». – «Не знаю, о чем вы», – ответил Сако и отвернулся. Камо уже отвечал Гумбакяну. «Вы, конечно, красиво говорите, – сказал он, – но, вероятно, даже не подумали, для кого этот дом строится? – Камо медленно, солидно повернулся в сторону ветеранов, указывая на них. – Война еще не кончилась, а мы уже ведем себя как свиньи, – продолжал он, опять обращаясь к Гумбакяну. – Такие, как вы, угрожают национальной безопасности Армении и Арцаха. Вы перечеркиваете усилия армянских патриотов, наших солдат, погибших на фронте, перечеркиваете все, чего достигло наше государство и армия. – Камо показал журналисту, чтобы подошел поближе. – От лица „Нью-Кэпитал-групп“ я официально заявляю, что строящийся жилой комплекс предназначен исключительно для ветеранов Арцахской войны, для наших благородных воинов и патриотов. С этого дня наша компания, помимо строительства зданий для жертв землетрясения, займется строительством домов для ветеранов. Прошу, пожалуйста, принять это к сведению». Несмотря на радостный рев и крики со стороны ветеранов, журналист, цинично улыбаясь, спросил у Камо: «А какой у вас личный интерес в этом?» – «Личный интерес?! – делано опешил Камо. – Люди просили у меня помощи, о каком личном интересе может идти речь? Я думал, вы порядочный журналист, а вы, оказывается, из этих… – Камо повел рукой, будто от журналиста воняло. – Я никогда никому не отказывал в помощи. Всегда был готов отдать всё – и время, и деньги – ради Еревана и ереванцев. Тут не может быть речи о личном интересе. Родина превыше всего. Сначала Армения, потом каждый из нас». Сако не верил своим ушам. «Теперь понятно, – думал он, – все понятно. Хочет выглядеть спасителем». Какая-то старуха показывала своему деду на Сако пальцем: «Этот точно из них. Я его видела». – «Господи боже мой, – воскликнул Сако, – да клянусь же, не понимаю, о чем вы!» В этот момент Гумбакян, задыхаясь от гнева, выкрикнул Камо в лицо: «Лжец!» Толпа протестующих мигом подхватила: «ЛЖЕЦ! ЛЖЕЦ!» Камо сделал вид, что не слышит, и пошел в сторону джипа. Сако протиснулся за ним и ухватил за рукав пальто. «Где Рубо?! – выпалил он. – Где он?» Камо всмотрелся в перекошенное лицо Сако и высвободил руку. «Отвечай! – выкрикнул Сако, но не успел получить ответ – в голову Камо прилетела бутылка с водой. «Лицемер! – услышал Сако за спиной. – Мы воевали не ради твоих подачек!» Сако догадался, что бутылку бросил Сурен. Ветераны растолкали милиционеров и устремились на них. Сако успел процедить студенту: «Убирайся». И тотчас один из ветеранов схватил его за горло. Подоспевшая милиция разнимала дерущихся, без разбору нанося всем удары дубинками. Брошенный кем-то камень разбил лицо одному из милиционеров. Потасовка стала общей. Сако пытался выбраться из месива, думая только о Седе. И в эту минуту раздался выстрел. Испуганная толпа на секунду замерла, а затем рассеялась. Над проспектом зазвенел женский вопль. Люди в ужасе закрывали лица руками. На асфальте с простреленным животом лежал молодой человек. Сако застыл. Седа замерла в шаге от тела. Профессор Тер-Матевосян растолкал людей и упал на колени рядом с раненым, поддерживая его под голову. «Суро, Суро…» – забормотал он, потом повернулся к людям и приказал немедленно вызвать скорую.