Демоны Анны

– Не грусти, все к лучшему. Он тебя бросил, и тут – бац! О тебе и Джеймсе говорят, пусть утрется! Альби, кстати, завидный кавалер, и многим девчонкам на нашем курсе он нравится, – сказала Дороти, откидываясь на стуле.

– Да не нужен мне никто, – отмахнулась я.

– Да и ты не нужна Чарли, так флаг ему в руки, пусть ревнует, раз такой идиот, – решительно подытожила подруга.

– Мисс Донаван и мистер Альби, вас вызывает профессор Тринеган, – сказала секретарша декана, только что вошедшая в аудиторию, и тут же в меня вонзились любопытные взгляды со всех сторон.

– Ну вот, началось… – вздохнула я, поднимаясь со стула.

– За такое не отчислят, – похлопала меня по руке Дороти.

Я и Джеймс отправились за секретаршей. Она оставила нас в приемной и вышла, чтобы привести остальных участников ночных похождений и главного свидетеля – миссис Вонкс.

– Послушай, жаль, что так вышло вчера, ты вроде как не с нами, а говорят… – начал было Джеймс, и я тут же перебила его.

– Какая разница, что говорят? Мы попались, – ответила немного раздраженно.

– Подожди, это еще не все. Мы с парнями посоветовались и решили выгородить тебя. Мы скажем, что ты только стояла на карауле на лестнице, чтобы открыть нам окно, и не заметила Вонкс, – сказал Джеймс, и я удивленно уставилась на него.

– Правда?

– Да. И скажи, что я за это обещал тебя потренировать, так они точно поверят, – добавил Джеймс, и я кивнула.

Через час допроса и укоризненных взглядов мистера Тринегана и миссис Вонкс нас всех отпустили, мне назначили в качестве наказания подметать неделю все дорожки общежития от снега, а Джеймсу и остальным достались письмо родителям, ликвидация нелегального портала и двухнедельная работа под присмотром и руководством миссис Вонкс, отчего последняя ликовала.

– Спасибо! – шепнула я Джеймсу, когда мы вышли из кабинета декана.

– Ерунда! – махнул своей здоровенной рукой Джеймс. – Куда хуже теперь слушать сплетни, как минимум недели две только и говорить будут что о нас, а это неприятно. А еще письмо маме точно испортит нам с Питером жизнь, – добавил он.

– Да уж, – согласилась я.

Вечером после занятий я спустилась в холл общежития, где меня с метлой в руках уже ждала комендантша, и послушно отправилась отбывать наказание. Погода была уже предвесенняя, и хоть стоял легкий морозец, чувствовалось, что скоро холода кончатся. Редкие студенты неторопливо прогуливались, чаще парами, и я, с сожалением посмотрев на свою метлу, принялась мести дорожку, которую, похоже, вчера уже не подметали, словно миссис Вонкс специально караулила нарушителей, подготовив для них фронт работ.

– Ого, такая знаменитость нам дорожки метет, надо же, – услышала я насмешливый женский голос рядом и, подняв глаза, увидела свою сокурсницу Селесту Спринг.

– И тебе добрый вечер, Селеста, – улыбнулась я.

– Я с тобой не здоровалась, кстати, – сказала она, и Кирстен Флибовски, которая вечно ходила за Селестой как молчаливое дополнение, захихикала.

– Завидуешь моей знаменитости или общению с Джеймсом? – спросила я как бы между делом, прекрасно зная, что он нравится обеим, и Селеста тут же вспыхнула румянцем.

– Еще чего! Чтобы обо мне такое говорили! – воскликнула она, и идущие неподалеку парень и девушка уставились на нас, немного сбавив шаг.

– Ну, обо мне хотя бы говорят, – парировала я. – А о тебе? Разве что Джеймс как-то раз сказал, что ты выскочка и монашка, – припомнила я, и Селеста захлопала глазами, удивленно глядя на меня.

– Пойдем, Селеста, а она пусть занимается делом, которое, скорее всего, будет ее профессией навсегда, – вступилась Кирстен и, взяв свою подругу под руку, потащила ее в общежитие.

– Хорошая попытка, Кирстен, ты растешь! Еще пара сотен лет, и ты, возможно, научишься острить! – крикнула я им вслед и засмеялась.

Парочка, что как бы невзначай стояла неподалеку и из любопытства слушала нашу перепалку, отправилась дальше, а я принялась подметать дорожку. Настроение, как ни странно, после ссоры с одногруппницами у меня не упало, а даже наоборот, и я в прекрасном расположении духа закончила работу и отправилась в общежитие с улыбкой на лице. Сдав свой инвентарь миссис Вонкс, которая по-прежнему не считала меня леди и не смотрела иначе как искоса, я отправилась к себе и тут же встретилась с кислой миной Фелиции.

– Привет, – сказала я как ни в чем не бывало, прекрасно понимая, какие страсти сейчас бушуют в моей соседке.

– Здравствуй, – ответила Фелиция таким снисходительным тоном, будто делает мне самое великое одолжение во вселенной.

Когда я вошла, то обнаружила, что у нас гостит Ириона. Весь оставшийся вечер я терпела их перешептывания, старательно делая вид, что не понимаю, о ком они говорят. Наконец не выдержала и, развернувшись к ним, сказала:

– Хотите что-нибудь у меня спросить? Я могу вам рассказать, как все было на самом деле, но тогда вам не о чем будет сплетничать, ведь правда гораздо скучнее того, что вы и такие, как вы, рассказываете друг другу. Нет? Ну тогда, мисс Дженкинс, прошу: освободите комнату, я хочу спать.