Демоверсия

– В Польшу еду.

– Куда?..

– В Польшу. В Белосток.

– А зачем ты туда едешь?.. – удивилась мама.

– К мужчине, – безапелляционно сказала Аня, попрощалась и положила трубку.

У нее было много работы.

Она встала перед большим зеркалом в коридоре и пшикнула средством на свое отражение. По лицу побежали мелкие голубые капли.

* * *

Раскольников стоял у большого зеркала.

– К станку, девочки!

Студенты захихикали, а один из парней отправил своему отражению воздушный поцелуй и завилял бедрами.

– Так, все, встали. Спинки вытянули, в жопы вставили по алмазу и держим… Тая, твой алмаз вывалился, подними. И – поехали!

Где-то в параллельном пространстве, где смешались все времена, Аня повернула ключик, и из-под колесика зазвучал Бетховен. Пластиковая балерина, одетая в красную, плохо прокрашенную пачку и белые пуанты, статично закружилась вокруг своей оси.

– Внимание: батман-тандю! Ровнее, Кирилл!

Аня встала и закружилась по комнате, глядя в зеркало и – прямо в тапочках – пытаясь встать на мысочки.

– Тянем носки! Еще тянем носки! Закончили разминку, вспоминаем аллегриас. Компа́с!

Тринадцать студентов «Щепки» отразились в зеркалах, вытянулись по струнке и захлопали в ладоши.

– Досэ-уно-и-дос-трэс-кватро-и-синко-сэйс-сьетэ-и-очо-нуэвэ-и-дьез-онсэ-досэ… Компа́с!

Ане пятнадцать. У нее каре, и она хочет отрастить длинные-длинные волосы, до самого пола. Иногда в школе во время уроков она мечтала, что вдруг случилось какое-то волшебство – и волосы начали расти по сантиметру в минуту. Она сидела за партой и представляла, как все удивятся, когда увидят, что ее волосы стремительно удлиняются: сначала достигают парты, потом опускаются ниже и падают на пол. Волосы продолжают расти и уже бегут волнами во все стороны, касаясь ног одноклассников.

– Молодцы. Теперь севильянас, разбор всех четырех куплетов на разных скоростях. Под музыку. Таня, продемонстрируй. Ляжки собери! Так, пошла, пошла!..

Раскольников одет в белую майку, черное трико и белые носки. Он совершенно лыс.

У пятнадцатилетней Ани плохо растут волосы. Мама часто стрижет ее на растущую луну и до сих пор взбалтывает для нее яичную смесь, которую Аня будет втирать в корни волос, а потом долго-долго вымывать. Еще два года назад мама помогала ей, приговаривая:

– Расти, коса, до пояса, не вырони ни волоса. – Мама лила воду из розового пластмассового кувшина. – Расти, косынька, до пят… Аня, от таза не отодвигайся, на ноги мне льешь! Все волосыньки в ряд…

– Бата де кола! Виталий, руки мягче!

Когда через два года, в семнадцать лет, Аня забеременеет, у нее внезапно начнут быстро расти волосы и она наконец-то сможет начать отращивать их. Они даже будут казаться красивыми. В три года волосы ее дочери станут закручиваться на концах в тугие локоны. Аня будет лить воду Лиле на голову и говорить:

– Расти, коса, не путайся…

– Ай, мама, в глазки! – Лиля будет уворачиваться и визжать.

– Дочка маму слушайся… Стой ровно, а то шампунь попадет!

В тридцать Аня поведет в сад уже вторую свою дочь и на обратном пути увидит бегущую через дорогу незнакомую девочку, похожую на нее саму в пятнадцать лет, только с очень длинными волосами.

– Упражнения на дроби и пор де бра! – объявил Раскольников. – Не колотим, Тая, каблук касается пола, как нож масла! Четче! Быстрее!

Тридцатилетняя Аня с ужасом увидит, как длинноволосая девочка бежит через дорогу на красный свет.

– Досэ-уно-и-дос-трэс-кватро-и-синко-сэйс-сьетэ-и-очо-нуэвэ-и-дьез-онсэ-досэ… Компа́с!

Из-за поворота на незнакомую девочку едет огромная длинная фура, которую видит Аня, но не увидит девочка.

– Четче дроби, девочки! Компа́с!

Когда девочка упадет на дорогу, отброшенная фурой на пару метров, у нее будут продолжать дергаться ноги, словно она еще бежит.

– Пошли кастаньеты! Компа́с!

Волосы девочки рассыплются и будут до ужаса красиво лежать на асфальте светлой густой волной.

Студенты двигаются быстро-быстро, щелкая кастаньетами и отбивая ногами дроби. На лбах выступила испарина. У Раскольникова в глазах сияют восторг и ясность.

– Закончили.

Пятнадцатилетняя Аня встала перед зеркалом. У балерины кончился завод, и она замерла, подняв руки над головой.

– Всем спасибо.

Вокруг фуры стоят люди. Все смотрят, как волосы девочки на глазах становятся красными.

– 11–

Выйдя из автобуса, Аня сразу замечает Яна. Он улыбается и смотрит, подходит, подает Ане руку. Они утыкаются друг в друга и смеются.

– Не может быть! Это невозможно, невозможно…

– Чэщьчь…[62]

Ян взял ее сумку и взвалил на плечо, будто она совсем ничего не весит. Они пошли вперед мимо снующих людей и надписей на непривычном языке: «Kasa biletowa»[63], «Rozklad jazdy»[64], «Białystok». Аня никогда до этого не бывала в Польше и оглядывалась по сторонам с удивлением и восторгом.

– Сначала позавтракаем, – сказал Ян.