День «Б»

Он взглянул на часы. Путь через ночной лес занял около четырех часов. Стало прохладнее. Сквозь ветви деревьев смутно блеснуло маленькое лесное озеро. Здесь, на его берегу, разведчики должны были встретиться.

Соколов поднес к губам специальный охотничий манок и осторожно покрякал. И тотчас с другой стороны озера ему ответила такая же ранняя утка. Потом еще одна, две, и, наконец, пять. Обрадованно отозвавшись на сигналы, Владимир бросился через лес напролом и вскоре обнимал своих товарищей.

— Молодцы, молодцы, друзья! — взволнованно повторял он.

Выяснилось, что все они двигались по одному лесному массиву параллельно друг другу. В контакт с противником ни разу не вступали, да и вообще никем замечены не были.

— А где Загладин? — внезапно спросил Чёткин, оглядываясь по сторонам.

Все примолкли. Отсутствие Василия за радостью встречи заметили не сразу.

— Я видел, как немцы открыли по нему огонь из зенитного пулемета, — взволнованно сказал Денисеня. — Но попали или нет — не видал, врать не буду…

«Неужели Васька погиб? — Внутри у Соколова все заныло. — Товарищ, с которым столько пройдено?..» В это было невозможно поверить. Но на месте встречи его не было, и сейчас нужно было принять решение, отдать приказ группе. На то он и старший.

«Искать Ваську?.. Но мы ушли от точки приземления минимум на двадцать пять километров… Вернуться и силами шести человек прочесать лес? Это нереально. Кроме того, мы потратим на это половину дня. И самое главное — еще в Москве мы приняли решение, согласно которому все силы мы должны отдать на выполнение задания. Отстающие выбираются самостоятельно. Это именно тот самый случай, когда семеро одного не ждут».

— Будем считать, что Загладин попал в переделку, из которой достойно выберется, — стараясь, чтобы голос звучал спокойно, произнес Соколов. — Нам же предстоит идти к Минску. Пока все, если не считать пропажи Василия и погибшего самолета, идет по плану.

— Ага, вот только зенитки, которые начали по нашему «Ли-2» палить, мне сильно не понравились, — задумчиво заметил Николай Чёткин. — Уж больно дружно они ударили, как будто знали, что мы тут полетим…

— Ты же дремал, когда начался обстрел! — удивился Соколов.

— Ничего я не дремал. Сидел с закрытыми глазами. К тому же по звуку это были родные отечественные 76-миллиметровки.

— И пилот сказал, что наши стреляют, — поддержал Плескачевский.

— По ошибке, наверное, били, — неуверенно предположил Рихтер.

На скорую руку приготовили еду, поели и, выставив часового, улеглись отдыхать. Через полчаса Денисеня разбудил всех и маленький отряд выступил в путь.

Шли быстро, но осторожно. В этой части Белоруссии в лесах можно было встретить кого угодно.

— Лесная дорога, — доложил идущий впереди Денисеня. — Грунтовка.

— Пересекаем по одному, — приказал Соколов. — Бегом!

Первым бросился через дорогу Денисеня. И… упал, подкошенный метким выстрелом.

— К бою! — заорал Владимир, срывая с плеча германский МР-40. — Коля, к Антону!

— Есть!

Чёткин дал длинную очередь из автомата по деревьям, откуда раздался выстрел, и бросился на помощь к раненому Денисене. Остальные десантники молниеносно распластались на земле и открыли огонь, прикрывая товарищей.

Через минуту Валентин уже осматривал и перевязывал рану Антону, а Николай, совершив удачную вылазку, включился в бой. Но по тревожному взгляду, который он кинул на Соколова, Владимир понял: силы неравны. На той стороне дороге явно засели опытные бойцы, и количественно силы явно на их стороне.

— Сколько их, как думаешь? — Тяжело дыша, Соколов вставил в автомат новый рожок.

— Не меньше двадцати. Видишь, справа кусты шевелятся? Обходят, гады…

— А кто?

— Да хрен их знает, — сплюнул Чёткин. — Вряд ли немцы по своим стали бы палить…

«Еще не хватало вести бой с партизанами», — встревоженно подумал Соколов. Но логика войны проста — если тебя атакуют, обороняйся. Не то убьют, и порученное тебе задание пойдет прахом.

Между тем неведомые противники явно решили перейти в атаку. Сразу десять человек пересекли лесную дорогу по правую руку от разведчиков и теперь углублялись в лес на их стороне. Обернувшись к своим, Соколов хрипло приказал:

— По моему приказу отбиваемся гранатами, ясно? И идем на прорыв!

— Чего тут неясного, — буркнул Чёткин, слившись с автоматом.

Да, силы были слишком неравны. И рука Владимира уже потянулась за гранатой, когда где-то сзади он уловил грозный рык автомобильного двигателя.

Это был обычный трехтонный «Опель-Блитц», следовавший куда-то по лесной дороге. А вот люди, со свистом и криками посыпавшиеся из кузова, вовсе не выглядели обычными. Соколов с изумлением разглядел у них на плечах погоны — такие же, какие носили русские солдаты Первой мировой войны. Вооружены они были кто чем — кто русской винтовкой или автоматом, кто немецким. Молодой черноусый офицер, выскочивший из кабины, тоже представлял собой нечто странное — на немецком сером кителе русские погоны с четырьмя звездочками.

— А ну, что за шум, а драки нет? — весело загомонили по-русски непонятные солдаты, ввязываясь в бой на стороне разведчиков.