День «Б»

Для неизвестных противников Соколова появление грузовика, похоже, оказалось неприятным сюрпризом. Беспорядочно отстреливаясь, они напролом кинулись в чащу леса. Преследовать их не стали. На дороге и обочине осталось десять трупов.

Владимир лихорадочно соображал, кем могли быть спасители его группы? Партизаны? Непохоже, советские партизаны ходят без погон… Подпольщики? Но что подпольщики делают в лесу, да еще в немецком грузовике?

Между тем молодой офицер сам помог ему разрешить эту трудность. Улыбаясь, он подошел к нему и приложил ладонь к козырьку мятой фуражки:

— Подъесаул Гречухин! — И перешел на ломаный немецкий: — Сильно они вас помяли? Мы заметили, что на вас немецкая форма, и пришли на помощь.

«Казаки! — осенило Соколова. — Казаки, воюющие на стороне Германии!» Он много слышал о том, что в Белоруссии немцами создаются так называемые оборонные деревни, целиком заселенные антисоветски настроенными донскими казаками. Но вот вживую ни одного казака видеть еще не приходилось. Как будто ожила картинка времен Гражданской войны.

— Гауптманн фон Зейдлиц, — следуя своей легенде, представился Владимир. — Спасибо, подъесаул, если бы не ваши молодцы, нам пришлось бы туго. Кстати, мы так и не поняли, кто это на нас напал…

— А мы их издалека признали, — усмехнулся казачий офицер.

Владимир взглянул в лица убитых нападавших. Конечно, национальность по ним не определишь… А вот мундиры и знаки различия были незнакомы. На потрепанных коричневых погонах с закругленным верхом — три странные шестиконечные звездочки.

— Капитонас, — брезгливо сплюнул казак, разгибаясь.

— Кто? — не понял Соколов.

— Капитан по-ихнему, по-литовски. Развалили Россию, суки, по лоскутьям растащили…

«Литовцы? — подумал Соколов. — Но что военные в форме четыре года как несуществующей литовской армии делают в Белоруссии? И почему напали? Ведь на нас — немецкая форма! А может быть… может быть, и на них только форма?!»

— В любом случае спасибо вам, — произнес Владимир. — Один наш офицер ранен. Мы выполняли задание командования, и нам нужно в Минск.

— В Минск — это вон туда, — махнул рукой подъесаул. — Километров через пятнадцать будет шоссе. Если, конечно, красные еще не перережут его, — добавил он.

— Вы разве не подбросите нас туда? Ведь у нас раненый…

Усатое лицо Гречухина внезапно перекосилось.

— А у меня в машине шестеро раненых! И ничего, едем на передовую как миленькие! Задницы таким, как вы, прикрывать! — Подъесаул вскочил в кабину грузовика и хлопнул дверцей. — Вступайся еще тут за вас! Э-эх, мать вашу вместе с вами, Гитлером, Сталиным и литовцами…

— Эй, эй! — Владимир решил действовать так, как действовал бы на его месте истинный ариец. — Прикусите язык, милейший! Великая Германия дала вам свободу от большевизма!

— А мы сами себе свобода от большевизма! — неожиданно расхохотался подъесаул. — Бывай, гауптманн! Трогай, Ваня! Поехали!..

Взревел мотор, и грузовик исчез в перспективе лесной дороге так же быстро, как и появился.

— Ну что?.. — Владимир вытер рукавом струящийся по лбу грязный пот. — У кого какие соображения?

— Не нравится мне все это, — хмуро сказал Чёткин, вешая на плечо автомат.

— Сначала зенитки, потом литовцы эти… Что тут забыли литовцы?

— Брось, — возразил Крутиков, — до Литвы тут вовсе недалеко, а всяких националистов там море. Банда из бывших офицеров. Бродят по лесам и стреляют всех подряд, тем и живут…

— А казачки каковы! — со смехом покрутил головой Плескачевский. — То спешат на помощь союзникам, то — мать вашу вместе с Гитлером!.. Что и говорить, русский — всегда русский…

— Была б на тебе советская форма — эти русские бы тебе показали, — возразил Чёткин. — Это же белогвардейцы!

— Все хорошо, что хорошо кончается, — философски подытожил Плескачевский. — Хотя казаков этих не мешало бы, конечно, пострелять…

— Лейтенант, вам что, в Центре было дано индивидуальное задание — воевать с казаками? — усмехнулся Соколов. — Мы здесь с другой целью, кажется… Валя, как там Антон? — Он обратился к Рихтеру.

Тот обернулся к офицерам:

— Антону сильно повезло. Пуля калибром 7,92, от карабина «Маузер».

Кровотечение я остановил, а кость не задета.

— Давайте сделаем носилки, — предложил Крутиков. — До шоссе действительно недалеко, а там что-нибудь придумаем.

* * *

От района десантирования до Минска было не больше двадцати пяти километров. Учитывая это и надеясь на то, что двое не вышедших на встречу десантников выберутся самостоятельно и присоединятся к ним, лейтенант Торнтон — именно он, в соответствии с чином, стал старшим группы — отвел десантников в заранее намеченную точку. К счастью, на учениях отрабатывались разные варианты действий, в том числе и гибель командира. Все разведчики могли при необходимости руководить своими товарищами, все они знали адрес минской явки. Очередность действий была отработана за месяцы тренировок до автоматизма.