День Бахуса

Тогда расстроенный адмирал пошел было к себе за табачком, но по дороге, когда палуба накренилась, он неловко поскользнулся и скатился за борт, так ничего и не узнав.

Примерно похожая история случилась и с кораблем подобравшим меня. Мы покинули гавань, где пополняли запасы, успешно миновали прибрежные рифы и вышли в открытое море. Неделю, не просыхая, мы болтались по морю, не имея возможности выяснить, где находимся.

Как-то в редкие минуты просветления мы сделали торопливые замеры и пришли к мнению, что забрались в самые далекие миры. Они были обозначены на картах как самые диковинные. Там водились одноногие люди, люди с головами собак и птиц, а также люди и вовсе лишенные головы с глазами и ртом прямо на животе. Помимо людей там жили сирены, великаны, поющие драконы, пятнистые карлики, говорящие гекконы и ламдены, летающие тигры и прочая невидаль.

Мы прибавили ходу, чтобы поскорее увидеть такие чудеса. И к вечеру налетели на наружную цепь рифов, которую неделю назад миновали весьма удачно.

Приходилось сдирать не одну шкуру, чтобы не сгинуть в приветливом на дурашливый глаз море Бахуса. В пору угасания золотой осени, когда надежды теряют форму и, словно последние стаи птиц, муторно плачут где-то над головой, мне посчастливилось попасть на бригантину со странным названием «Garlic kings» или «Чесночные короли».

Уже отчаявшись, я вдыхал по утрам холодный воздух и прощался с уходящей красотой, со своими мечтами и надеждами на встречу со спасительным кораблем. Тоска умело сверлила в нужном месте. Дыра в груди достигла столь впечатляющих размеров, что сквозь неё уже запросто пролетал крупный шестидесятилетний ворон. А заглядывать туда, было всё равно, что совать голову в пасть зевнувшего левиафана.

И если бы не улыбка судьбы, от меня вряд ли осталась бы и тень.

Однажды, когда я задыхался в своём одиночестве, обреченно ведя отсчет последним секундам, через силу запивая их какой-то крепкой гадостью. Я увидел парус. Белый, похожий на новую сорочку, он каждый раз своим появлением лечил от хандры и скуки. Но за каждым парусом стоит разная судьба, порой такая же короткая и бессмысленная, как жизнь мотылька. В этот раз сердце обещало – будет иначе.

Чудесная была встреча. Половина команды – старые знакомые, с кем я начинал плавание. Да и самого капитана Беллфиосса я где-то встречал. Мне обрадовались и удивились, ходили слухи о моей бесславной кончине. К тому же мало кто забирался в широты, где мы встретились. Испытание не для каждого корабля. А «Garlic kings» судно крепкое и, как поведал капитан, выдержало не одну передрягу штормов и бурь. Верилось охотно, стоило глянуть на ладную осанку корабля и закаленную в плаваниях команду.

Только горький опыт заставляет нас сомневаться в том, что не вызывает сомнения. Насадив шишек, набравшись хваленой рассудительности и благоразумия, я теперь надеялся, что судьба надолго свяжет меня с «Garlic kings». Лучшего, пока, и желать было нельзя. Я хотел быть просто благоразумным – vir sapiens. Это совсем не трудно, если вино закусывать сыром и не курить натощак.

Многое на корабле соответствовало моим привычкам. Начиная от кухни с её овсянкой на завтрак и заканчивая вечерними играми в кости и нарды, окутанным дымом кальяна. Капитан Беллфиосса при всей открытости характера всегда для оставался личностью загадочной. Имея добрый веселый нрав, он нередко погружался в задумчивость, уединялся в каюте, изучая толстенные фолианты и карты.

Корабль имел несомненное сходство с тем, кому был вверен в руки. Уютный, чистый и радостный, слово колыбель, он в то же время в дальних своих углах хранил влекущие тайны – печать божественной силы, которая ни к чему не обязывает, но в то же время с неотступным вниманием печется о нас, как о родных.

Приятной неожиданностью еще оказалось и то, что способностью contare&chordas, то есть петь и бряцать по струнам, здесь никого не удивишь. Каждый второй прекрасно владел тем и другим, было чему поучиться и порадоваться. Не один вечер мы провели, занимаясь музыкой, сочиняя новые песни и распевая старые.

В сплоченности команды мне довелось убедиться, когда огромный хищный кит напал на корабль. Коварное животное подобралось сзади, прячась в глубине. Дождавшись темноты, оно дерзко накинулось, размечтавшись потопить корабль и растерзать. Никто не дрогнул и не поддался панике и страху, каждый был храбр, что твой Бернардо дель Карпио, средневековый испанский герой-баламут.

Все разом принялись отбиваться от чудовища. В ход пошли даже лютни и пилочки для ногтей. Не ожидая такого отпора, зубастый кит отступил, более не осмелившись совершать дерзновенных попыток к нападению.