День Безумия (СИ)

– Намного лучше, – ответила женщина, облизав губы. – Но что привело тебя сюда, Террант Хайтопп? Или тебе недостаточно того, что мы здесь? Ты пришел поглумиться над павшим величием?

– Я не Террант Хайтопп, – Крейн вспомнил рыжего безумца на Чаепитной поляне. – Меня зовут Икабод Крейн. И я пришел просить сэра рыцаря выступить в битве в День Безумия.

– Просить? Стейна?– Ирацибета рассмеялась резким неприятным смехом. – Посмотри на него, Икабод Крейн! Моя царственная сестрица славно повеселилась, велев бросить нас здесь. Стейн пытался убить меня, гадёныш!– в её голосе прозвучала обида. – Но когда-то он выбрал меня из нас двоих. Когда-то, когда я была молода и хороша собой.

Она погладила растрепанную голову, лежавшую на её коленях. Мужчина пошевелился и слабо застонал.

– Теперь по приказу Мираны нас бросили в этом ужасном месте, – сказала Ирацибета, и в её глазах блеснула ненависть. – А Стейна вдобавок избили, переломав ему все ребра.

Икабод сел, с сомнением глядя на раздробленное месиво, бывшее когда–то живым человеческим телом.

– Чем его били?– тихо спросил он.

– Цепями, – грустно ответила женщина. – Били, пока волокли к колеснице. И когда привели сюда. До тех пор, пока он не перестал кричать. Потом они ушли и оставили нас тут, – по щекам бывшей правительницы Страны Чудес покатились горькие слёзы.

Икабод хотел было сказать, что излечит Валета Червей, рыцаря её бывшего величества, если королева даст ему своё королевское слово, что поможет в его деле. Но слова застряли в горле. Вид раскромсанного, изувеченного тела, ещё живого и обреченного на немыслимые муки, тронул бы и более жестокого человека. Икабод перешагнул через багровую струю крови и опустился на колено, разглядывая раны на теле Рыцаря. Затем со вздохом поднял фляжку и тоненькой струйкой пролил её содержимое на израненное тело.

– Эта вода из иного мира, – сказал он, глядя, как красноватый дымок поднимается от ран, укрывая то, что происходило. Стейн снова застонал, дрожа. Маленькая ручка Ирацибеты принялась ласково гладить его спутанные волосы, падавшие на лицо.

– Заживляет раны, – заплакала бывшая владычица Андерленда. – Ах, если бы…

Икабод вздрогнул, оторвавшись от жуткого и завораживающего зрелища. Стейн хрипел и извивался, царапая черную землю длинными пальцами, похожими на лапки паука. Длинные тонкие ноги дергались, разбрасывая острые черные камешки.

– Что, если бы?– спросил Крейн, глядя в мокрые от слез глаза женщины.

– Если бы только они могли прекратить мои мучения!– с детским отчаянием вскричала она. – Эти головные боли ужасны! Они не дают мне покоя уже многие годы!

Икабод смотрел, как с дрожью поднимается тот, кто был его целью. А бывшая королева плакала, гладя его волосы, змеившиеся черными прядями по её алой юбке.

– В принципе, если влить несколько капель в уши, то, быть может, вода проникнет в черепную коробку, – задумчиво произнес молодой человек. – Во всяком случае, попытка не пытка.

Ирацибета смотрела на него с надеждой. Икабод никогда не думал, что можно смотреть вот так, отчаянно, умоляюще, и в то же время с осознанием предопределенности и усталой ответственности.

– Наклоните голову, миледи, – мягко сказал Крейн, подбираясь к бывшей королеве. – Я попробую влить немного вам в ухо.

– Ненавижу!!!– вдруг зарычала женщина и забилась, исходя кровавой пеной изо рта. – Ненавижу!

Она отбросила от себя Валета и попыталась вскочить, рыча, словно дикий зверь.

– Предатель! Проклятый предатель!!!!

Стейн лежал, не пытаясь подняться. От его тела всё ещё исходил кроваво-алый пар. Волосы его разметались, и теперь Икабод видел резкие, по-своему изящные черты лица, чуть прикрытый правый глаз, ярко-синий и расфокусированный. На месте левого было расколотое пополам темное сердечко, видимо, исполнявшее роль повязки.

– Голову с плеч!– задыхалась Ирацибета, давясь собственным языком. Её вопли перешли в каркающие хрипы, когда, неожиданно перевернувшись на бок, Валет Червей крепко ухватил своими длинными руками тщедушное тельце и прижал к земле.

– Держите её!– крикнул Икабод, наклоняясь и приставляя горлышко фляжки к уху бывшей владычицы. Полилась тоненькая струйка воды и полный боли и ненависти вой заполнил пространство. Ирацибета визжала так, что лопались барабанные перепонки, металась, пытаясь вытрясти воду из уха, и ей бы это удалось, не держи её Стейн.

Постепенно корчи женщины становились всё слабее, крики перешли в сдавленные всхлипы, а потом в самый обыкновенный женский плач. И голова её, раздутая до чудовищных размеров, на глазах становилась всё меньше, а тело принимало обычные соблазнительные и женственные очертания. Послышался треск лопнувшей ткани, это разорвалось платье, слишком узкое для новых габаритов её величества. Из второго уха Ирацибеты сочилась какая-то черная жижа, источавшая зловонный запах гниющего мяса. Такая же жижа полилась и из носа у бедняжки. И теперь уже Стейн, сев и вытянув ноги, держал её голову на своих коленях. На его лице было написано глубокое потрясение.