День ботаника

Егор, вовсе не торопившийся на тот свет, пустился, было, в расспросы, но беседа прервалась – бандиты пинками загнали пленников на дрезину. Это было солидное транспортное средство, с грузовой платформой, на которой стоял небольшой кран, и будка машиниста. Егор пригляделся – и дощатые стенки и ограждение платформы испещрили пулевые пробоины и обильно заливала кровь. Всё ясно – законные владельцы дрезины пытались сопротивляться.

Пленников усадили на рюкзаки позади моторной решётки, из которой разило горелым растительным масла. Егерь, поморщившись, прокомментировал: «Пальмовое, из Кускова. Тамошние фермеры приспособились выращивать масличные пальмы, так теперь половина путейских дрезин бегает на ихнем биодизеле». За что получил от бандита-охранника прикладом между лопаток и заткнулся, зыркая исподлобья на обидчика. А тот, то ли по врождённой подлости своей бандитской натуры, то ли выполняя распоряжение командира, уложил пленников на доски и накрыл брезентовым чехлом, насквозь пропитанным машинным маслом и ржавчиной. Теперь о том, что происходило вокруг, можно было лишь догадываться по скупому свету, проникающему сквозь дырки в ветхой материи, редким репликам бандитов да ритмичному «та-да-дак – та-да-дак – та-да-дак» колёс на рельсовых стыках.

Дрезину мотало на поворотах – бандит, занявший место машиниста, никак не мог приспособиться к управлению и слишком резко зажимал тормоз, оглушая ездоков пронзительным скрежетом. В ответ сыпалась англо-испанская матерщина, обильно сдобренная русскими нецензурными оборотами.

Новое положение пленников, хоть и было до крайности жалким и унизительным, имело одно неоспоримое преимущество: теперь они могли переговариваться, не опасаясь немедленной кары.

– Объясни, наконец, что не так с этим Лианозово, раз уж нас туда везут?

– Да всё с ним не так! – прошипел в ответ Бич. – Сколько лет в Лесу, а не слышал, чтобы оттуда кто-нибудь вышел живым.

– Это как Запретный Лес, да? Измайлово?

– Далось тебе это Измайлово! Там всех бед, что вглубь не пускают, и только. Потыркаешься – потыркаешься, да и повернёшь назад. А тут, Студент, всё куда хуже. В Лианозово обитает Зверь.

Он так и сказал – «Зверь», с прописной буквы, и Егор впервые за время путешествия услышал в голосе напарника страх.

– Что за Зверь-то?

– Никто и никогда его не видел. А кто видел – уже не расскажет. Так что, ничего, кроме слухов да идиотских домыслов. Егеря с ВДНХ как-то сунулись, с солидным вооружением, собирались Зверя отыскать и завалить. Им путейцы за это золотые горы сулили, ведь в Лианозово рельсы ближе всего подходят к МКАД. Ушли, значит, втроём, да так и сгинули!

– А ты почему с ними не пошёл? Или не позвали?

Вопрос был провокационным, но Бич, к удивлению Егора, ничуть не обиделся.

– Снова чуйка, только не на животных, а на неприятности. Сколько раз она меня выручала! А в тот раз, помнится, прямо-таки надрывалась: не ходи, мол, козлёночком станешь… Ну, я и сам отказался, и тех олухов пытался отговорить. Не послушали, пошли… У меня такое и раньше было, скажем, с экспедицией в Сан-Паулу. Я тогда тоже печёнками чувствовал: ничего, кроме геморроя, из этого не выйдет.

– И как?

– Прав был, не вышло. Ни один не вернулся – ни учёные, ни те из наших, кто с ними подписался.

Егерь надолго замолчал. Дрезина неторопливо ползла вперёд – новоиспечённый машинист не решался насиловать старенький, разболтанный дизель. Свет в прорехах брезентового «покрывала» становился слабее. Егор хотел подтянуть к лицу скованные руки, разглядеть циферблат наручных часов, но не рискнул – не стоило лишний раз провоцировать охранника.

Он не знал, сколько времени прошло – два часа или три. Снаружи быстро темнело, свет через дырки в брезенте больше не проникал в их вонючую тюрьму. Говорить не хотелось; убаюканные мерным перестуком колёс, пленники время от времени проваливались в короткий, тревожный сон. Дрезина едва тащилась по заржавленным рельсам. Три раз она тормозила, останавливалась, и бандиты, оглашая окрестности матюгами на трёх языках, принимались ковыряться в дизеле. Но когда дрезина замерла в четвёртый раз, вместо ругани и лязга инструментов Егор услышал возню и команды на испанском.

– Вылазь, фраера! – охранник откинул брезент. – Станция Хацепетовка, поезд дальше не пойдёт!

Егор потянулся, разминая затёкшие суставы, и бросил взгляд на часы. Светящиеся стрелки показывали половину одиннадцатого.

– Сними на минутку браслеты, будь человеком… – попросил Бич. – дай хоть отлить нормально, не расстегнуть же…

– Ща я те сниму! – окрысился бандит. – В штаны ссы, чмо бацильное!

– Дальше путей нет, только пешком. – шепнул Бич, улучив момент. – Но как они собираются ночью-то?..