День ботаника

После окончания «похорон» на пленников навьючили их же рюкзаки и поставили в середину колонны. Вожак странных бандитов, черноволосый смуглый тип, по виду, выходец из Латинской Америки, подозвал к себе «русских» подчинённых и вручил им по крошечному бумажному пакетику. Те высыпали на язык белый порошок и запили из фляжек. Прозвучала отрывистая команда, на этот раз по-английски, и колонна бодрой трусцой двинулась по тропе вдоль Третьего Кольца.

IV

Лес обычно не трогал железнодорожную инфраструктуру, а потому здание Савёловского вокзала, хоть и поросло снаружи ползучими лианами и проволочным вьюном, внутри сохранило прежний вид. Высоченные рамы скалятся осколками стёкол, по стенам расползлись тёмные пятна плесени, облупилась, осыпалась штукатурка – и всё, будто не буйствует снаружи взбесившаяся флора. Почти не пострадали и перроны с замершими возле них сгнившими электричками. Разве что потрескался кое-где бетон, да проросли между плитами пучки травы и чахлые деревца, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в полусотне шагов, на привокзальной площади.

Пленников усадили на пол в углу «зала ожидания дальнего следования», как гласила покосившаяся стеклянная табличка над дверями. На месте рядов кресел, где коротали когда-то время пассажиры, громоздились проржавевшие трубчатые каркасы – сами пластиковые сиденья давным-давно изничтожила плесень. В углу одиноко торчал киоск – в уцелевших неизвестно как стеклянных витринах видны были выцветшие обложки книг и иллюстрированных журналов.

Охранять пленников оставили одного из бандитов, говоривших по-русски. Остальные сняли рюкзаки, проверили оружие и цепочкой направились к выходу на перрон. Егор рад был и такой передышке:

стремительный марш-бросок со скованными руками дался ему нелегко.

– Как думаешь, что они затеяли? – спросил он, провожая взглядом вереницу бойцов.

– По ходу, пошли искать дрезину. – отозвался напарник. – На Савёловском путейцы часто задерживаются.

– Будут захватывать?

– Иначе никак. По своей воле никто такую компашку везти не согласится, тем более, с пленниками. Вообще, всё очень странно и подозрительно. Эти парни не из Леса, клык на холодец. Видел, как они порошки глотали? А оружие? Я пригляделся – пластик чуть тронут плесенью, значит, они всего дня три-четыре из-за МКАД, никак не больше. Иначе бы всё сгнило.

Они перешёптывались, сдвинув головы вплотную. Услышь их караульщик – наверняка наградил бы пинком под рёбра. А так, ограничился гоготом и парой скабрёзных шуточек на тему милующихся голубков.

– Чего подозрительного-то? – прошептал Егор. – Ну, нанял кто-то головорезов за МКАД, напичкал их порошками. Почему они за нами охотились – вот вопрос!

– Это как раз не вопрос, я ожидал чего-то подобного. Странно другое – засаду, в которую мы угодили, устроили не они. Слишком грамотно всё сделано, работа опытного лесовика.

– Это ещё почему?

– Обратил внимание, как подобрано место нападения? Точно по границе Мёртвого Леса. Тот, кто его выбирал, рассчитывал не на простых челноков, а персонально на меня.

– Да чем ты особенный, объясни? – Егор едва сдержался чтобы не повысить голос, до того надоели ему намёки и недомолвки напарника.

– У егерей со временем вырабатывается особое свойство – чувствовать на расстоянии зверей и людей. Не по слуху или там запаху, а шестым чувством, что ли? Причём – не только направление или расстояние, но и намерения, эмоции. Помнишь лосей возле родника? Ты их глазами видел, а я – чуйкой. И как испугалась за телёнка лосиха, и как бык злился, но опасался нас… Это дар Леса, понимаешь? Фермеры, к примеру, могут предвидеть погоду, предсказывать урожаи, искать борти. Речники угадывают препятствия под водой – топляки, водовороты, обломки бетона и конструкции обрушенных мостов. А у нас, егерей и охотников – вот такое.

– Погоди… – Егор поморщился, наручники болезненно впились в запястье. – А, чёрт, так скоро руки отвалятся… Я не понимаю, почему тогда ты их не почувствовал заранее?

– Да потому, что мы были на чёрной границе! Она напрочь глушит охотничью чуйку, и любой старый лесовик об этом знает. Вывод: тот, кто устраивал засаду, имел в виду именно меня. Но вот что странно: нет среди бандитов лесовиков, клык на холодец! Да, парни опытные, подготовленные, но не наши они, из Замкадья. А проводника своего они потеряли в перестрелке – это его мы закапывали. Значит, растерялись и не знают, что делать дальше.

– Эй, там, под шконкой, а ну, зачехлили хлеборезки! – подал голос надсмотрщик. – Ещё раз услышу, что баланду травите – бебики потушу!

V

«На север по этой ветке мало кто ездит дальше МЦК. – объяснял Бич, улучив момент, когда наёмники принялись забрасывать рюкзаки на захваченную дрезину. – Нечего там делать – люди в тех краях не живут, возить некому и нечего. Хотя пути, конечно, целы. А эти идиоты, только подумай, собрались выбираться за МКАД через Лианозово. Через Лианозово, понимаешь? Самое гиблое место во всём Лесу! Ладно, сами подохнут, так они ещё и нас за собой потянут. Лучше уж пристрелили бы с остальными, меньше мороки…»