День да ночь

- Ты слушай, когда тебе говорят! А не рассуждай! Умник нашелся. Может, не может! И стой, как следует, когда с тобой офицер разговаривает!

Вовсе и не собирался капитан вступать в спор с сержантом. Просто забылся на какое-то время. А этим только волю дай, на шею сядут. Пришлось поставить сержанта на место.

- Слушаюсь, не рассуждать! - Не было смысла спорить. Капитан все равно окажется прав. - Вопрос разрешите?

За бодрым ракитинским "слушаюсь" не почувствовал капитан должной покорности, и это раздражало.

- Спрашивай, - мрачновато разрешил он, глядя куда-то вверх, над головой Ракитина.

- Ночи темные. Мы их тоже не увидим. Не на звук же стрелять?

- Вот ты и слушай, что тебе говорят. Темно, так подсвети. Пошли впереди орудия солдата с осветительными ракетами. Он ракету пустит, сразу станет светло. Выбирай любой танк. Какой тебе больше понравится, по тому и бей. Подсвети и стреляй!

- Это смертник будет, - не выдержал Ракитин. Он представил себе залитое ярким светом поле, одинокую беспомощную фигуру солдата и танки.

- Смертник! Смертник! - взорвался капитан. Он вскочил. - А ты что хотел - без крови победить?! В бою без потерь не бывает. Один человек погибнет, а расчет уцелеет.

- Но я должен послать человека на смерть!

- А почему ты знаешь, что он погибнет?! Может он как раз жить останется!

Так они какое-то время стояли друг против друга: угрюмый с застывшим лицом Ракитин и тяжело дышащий капитан Крылов. Нарушил молчание капитан.

- Сутки вам стоять, - сказал он. - Потом сменят. На пополнение отойдем. На отдых. Так что радуйся. А то ты слишком по девкам соскучился, вид у тебя кислый.

Сказал бы сейчас Ракитин капитану Крылову все, что он о нем думает. И о девках тоже. И послал бы его вместе с этими девками "подсвечивать и стрелять". Но нельзя. Невозможно сказать такое капитану, когда он сидит у себя в штабе, да еще при карте. Там, у орудия, мог бы и сорваться. А здесь тормоза держали.

Единственное, что утешало Ракитина, так это назначение комбата. Пусть новый комбат все решает и сам разговаривает с капитаном.

* * *

Начальник штаба проводил Ракитина строгим взглядом, но особого удовольствия от того, что поставил сержанта на место, не получил. Было в Ракитине что-то независимое и непокорное. С этим и ушел. "Следовало с ним покруче, - решил капитан. - Хотя пехота, конечно, нужна. И послать ему солдата впереди орудия будет нелегко. Сжились они там".

Ему опять захотелось чихнуть. В отсутствии подчиненного он с удовольствием сделал это - аппетитно чихнул два раза. Намечался и третий, но ничего не получилось. И он пожалел об этом. Вспомнил, что ему вообще никогда не удавалось чихнуть три раза подряд. А другим удается. Почему так - непонятно. Но капитан Крылов не стал разбираться в этой проблеме, потому что взгляд его опять остановился на карте. А там ясно-ясненько можно было увидеть, что еще две огневые точки полка, как и ракитинская, вынесены далеко вперед.

Эти два орудия мы перебросим к мосту, - решил капитан. - Вот и встретят фрицев горяченьким... - Он нарисовал возле крестика, обозначавшего ракитинское орудие еще два, точно таких же. - Совсем другое дело.

Крылов полюбовался незамысловатым рисунком. Для него это были вовсе не крестики, а три орудия. Им и останавливать фрицевские танки.

Но любовался капитан недолго, потому что вспомнил: фрицы наверняка посадят на танки десант. И кранты тогда, всем трем расчетам. Прикрыть артиллеристов от десанта некому. А спросят с кого? С командира полка спросят, и с начальника штаба. И пойдет он опять в комбаты. А могут сорвать пару звездочек и бросить еще ниже. Там, наверху, все могут.

Если бы хоть взвод пехоты, - прикинул Крылов. - Они бы и прикрыли. Тогда устояли бы, это точно. Вообще, надо бы в артиллерийском полку роту пехоты иметь, - решил он. - Совсем другая тогда настала бы жизнь: ни на кого не надейся, ни у кого просить не надо. Все у тебя в руках. Соображай, рассчитывай и маневрируй. Это даже ежу понятно. И о чем там наверху, в штабах, думают? Стратеги, мать иху! Ни шага назад! Может получиться так, что некому будет назад шагать... Попросить, что ли, у командования корпуса? - подумал он. - Должен же там быть резерв. Вдруг дадут что-нибудь.

- Дадут, догонят и еще дадут! - сказал он вслух. - Только на неприятности нарвешься. А кому они нужны, лишние неприятности. Их и так хватает.

Звонить командованию корпуса не имело никакого смысла. Оттуда с самого начала предупредили, чтобы на их резервы не рассчитывали.

Капитан посмотрел на тлеющий окурок и безжалостно утопил его в консервной банке. Затем снял трубку и приказал телефонисту связать его со штабом корпуса.

* * *

Лихачев приставил ладони ко рту рупором и голосом вокзального диктора провозгласил: