День да ночь

- Понял, - а Дрозд рассчитывал, что его похвалят. - Я - только своим. Нам-то знать надо, - Дрозд улыбнулся, дал понять, что для своих он - всегда. И всегда можно на него рассчитывать.

К удовольствию Опарина и неожиданно для Дрозда, Ракитин рассердился.

- Ничего ты не понял! За то, что трепло - наряд. За то, что не понял - тоже наряд. Еще раз услышу, что треплешься, выгоню из расчета, к чертовой матери. Может, теперь понял?

- Так точно! - Дрозд сообразил, что опять промахнулся и надо что-то делать, чтобы командир изменил свое мнение о нем.

Ракитин оглядел расчет: усталые осунувшиеся лица, заношенное грязное обмундирование. Лихачев ходит, костями гремит, одни глаза остались. Опарин злится все время. Даже у этой глыбы нервы расшатались. Афонин дремлет. Есть нечего, он и бережет силы. Бакурский? Бакурского не поймешь. За день не больше десяти слов от него услышишь, и по лицу ничего не угадаешь. Но тоже парню не сладко. Самый раз бы сейчас отойти для отдыха. Подкормить солдат и в баню. Ракитин не помнил, когда в последний раз был в бане. Месяца два тому назад или больше. Вроде бы незадолго перед наступлением.

- Фрицы что-то затевают, - сказал он. В штабе стало известно, что надо ожидать ночную танковую атаку.

- Фрицы - ночью!? Бредятина ерундлвая, - не поверил Опарин. - У них курортный режим. Они ночью спят. Когда я в пехоте служил, мы их по ночам тепленькими брали, в одних подштаниках.

- Стало известно, что собираются.

- Ты чего молчишь, представитель штаба?! Давай, выкладывай новейшие данные, - глянул на Дрозда Опарин.

- Не уполномочен говорить на эту тему, - вроде бы нашелся Дрозд, который представления не имел о ночной танковой атаке. Но марку всезнающего писаря терять не хотел. Да и в глазах командира такой ответ должен был прозвучать достаточно солидно.

- Не уполномочен! - рыкнул Опарин. - А если бы сержант в штаб не поехал? Жить ты хочешь? Если они неожиданно на нас навалятся и утюжить начнут, что от тебя останется?

Дрозд молчал. Получалось, будто он утаил самое главное. А сказать правду: "не знал я, что немцы ночью попрут", не мог. Да после того, что он раньше наговорил, ему бы теперь и не поверили.

- Точно попрут? - спросил Опарин у сержанта, не обращая больше внимания на штабную крысу.

- Кто их знает? Приказали подготовиться к отражению ночной танковой атаки. Для этого и снаряды подбросили.

- Одним орудием? - не сумел скрыть удивления Афонин.

- Обещали прислать батарею. Скоро должны подойти, чтобы до темна окопаться. Тогда и разберемся. Давайте думать, как воевать станем.

- Устроим военный совет в Филях, - не удержался Лихачев.

- Погоди ты со своими шуточками, - оборвал его Опарин. - Как ночью стрелять будем? Ведь ни хрена не видно.

- А если подсветить? - спросил Ракитин.

- Это как?

- Выйдет кто-нибудь прогуляться в степь с осветительными ракетами - у нас их полмешка на машине, дождется, пока пойдут танки, и повесит ракету. Вот тебе и свет. Стреляй.

- А что с этим героем станет? - спросил Опарин.

- Героя дадут.

- Посмертно, - уточнил Афонин.

- Посмертно не хочу, - отказался от "героя" Опарин. - Такое кино мне не подходит.

- Если в землю зарыться, может обойтись. - Афонин задумался...

- Ага, зарыться и не вылезать, - подсказал Опарин.

- Щель хорошую вырыть и замаскировать, - продолжил Афонин. - И присмотреть пути отхода. Но одной ракетой не обойтись. Значит и щелей надо несколько... Оно, конечно, - как повезет. Но может обойтись.

- Не заметят, так найдут, - напомнил Опарин. - Танки, наверняка, с десантом пойдут.

- Надо два человека, - предложил Трибунский. - Второй с ручным пулеметом. Он десант придержит.

- Это еще кто кого придержит, - не нравилось все это Опарину. - Они после первой очереди с брони скатятся, и на стрелка пойдут. Играй с ними в прятки. Тут такое кино начнется... Ну что вы крутите? Не получиться у нас конфетка. Пехота нужна.

- Пехота в любом случае нужна, - согласился Ракитин. - Но танки нам встречать, а не пехоте. Значит, и светить нам.

- Если двое в степь уйдут, у орудия три человека останется, - Афонину все это тоже не нравилось.

- И втроем бывали, - напомнил Ракитин.

Правильно говорили. Все правильно. Не знали они, как теперь быть и что делать? Ракитин тоже не знал. "Комбат Лебедевский знал все, - подумал он. - Тот сразу бы сказал, что надо и как надо. Плохо без комбата. А нового когда еще пришлют, и каким он будет? Самим думать надо".

- Все правильно, - сказал он. - Только немцы все равно пойдут. И встречать их надо.

- Ну хорошо, ракету пульнули, светло стало, - согласился Опарин. - Стрелять все равно не можем. Прицел не установишь. Его зажигалкой что ли освещать?!

Об этом как-то никто не подумал... Хоть десять ракет повесь над танками, если прицел не установишь, какая может быть стрельба?!

Неожиданно встрял Лихачев.

- На каком расстоянии лучше всего открывать огонь? - спросил он.

- Я тебе потом все расскажу, - Ракитину сейчас было не до любознательности шофера.

- Я серьезно, товарищ сержант. Хочу выдать идею.

- Если серьезно, то четыреста метров.