День да ночь

- Думаешь, специально целили? - спросил Афонин.

- Кто их знает. А еще хвастались - культурная нация. Вот вам вся их культура.

- Чего там такое? - потребовал, чтобы ему, наконец, рассказали, чем они возмущаются.

- Фашисты тебе в самое важное место врезали, - посочувствовал Лихачов. - Но, по-моему, не смертельно. Жить будешь. Неудобства, конечно, будут, но что поделаешь. С каждым может случиться. Враг не дремлет.

Дрозд не был верующим. За девятнадцать лет он не выучил ни одной молитвы и ни разу не заглянул в церковь. И когда Дрозду приходилось клясться, он никогда не произносил приличное: "Ей Богу!", отделывался вульгарным: "Провалиться мне на этом месте!" Но сейчас писарь увидел большую кровоточащую шишку на заднице Опарина, и его осенило. Он понял: это именно Бог наказал Опарина за все дурацкие шуточки и наглое издевательство, за " Кто ты такой?" за "Руки вверх!" и за все остальное. Действие Всевышнего Дрозд одобрил. Но удовлетворения своего демонстрировать не стал, а скромно прикинулся шлангом.

- Ай-ай-ай... - протянул он, притворяясь, что сочувствует Опарину. - Это же они из пулемета шарахнули. Так человеку задницу испортить! Ну, фашисты, и мишень себе нашли... Как же ты теперь?.. Ни сесть по-настоящему, ни в сортир сходить?..

Опарин изогнулся, пытаясь увидеть, что у него там нехорошее? От фашистов можно было ожидать любую пакость. Но ущерб находился на таком месте, что увидеть он ничего не смог.

- Да брось ты. Не могло меня туда ранить. Наверно, на какой-нибудь острый угол сел, когда в кузове болтало. Разбросали всякое барахло... - Опарин опять потянулся рукой к больному месту.

- Руками не трогай, - прикрикнул Лихачев. - Инфекцию занесешь.

Опарин отдернул руку. Инфекцию заносить не хотелось. Стоял послушно и уныло.

- Если занесешь микробы, опухоль получится, - предостерег Афонин. - Потом ее вырезать придется. Ползадницы могут отхватить.

- Ты уж скажешь, ползадницы, - не поверил Опарин.

- А что, врачи - они такие. Там же полно хирургов. Им только резать дай. Не свое.

- Считаешь, что опасное ранение? - спросил Лихачев.

- Трудно сказать, доктор нужен. Я в этом не особенно разбираюсь, - признался Афонин. - У него еще и ребра не в порядке.

- Ерунда, - заявил Опарин. - Сам сказал - трещины.

- Кажется, трещины. А может, и что-нибудь похуже. Вдохни-ка как следует.

Опарин вдохнул.

- Больно?

Конечно, больно было. Еще как больно.

- Терпимо, - не признался Опарин.

- И все-таки может быть перелом ребер.

- Отправляем в санбат, - предложил Лихачев.

- Зачем в санбат? - возразил Опарин. - Больно, ну и что? Не в первый раз. Терпеть можно.

- Может не станем отправлять? - посоветовался с товарищами Ракитин. - В санбате долго не держат, смажут йодом, перевяжут и зашлют в госпиталь, куда-нибудь в Калугу или в самую Читу. Обойдется как-нибудь с ребрами.

- Ребра могут срастись неправильно, - напомнил Дрозд.

- Это так... - поддержал Лихачев. - Если перелом, а в гипс человека не положить, то сломанное ребро срастается не со своей половиной, а с чужой. И тогда будет человек ходить наискось, вот так, - Лихачев показал, как будет ходить Опарин, если у него неправильно срастутся ребра.

Подействовало:

- Ты что, серьезно? - забеспокоился Опарин.

- Конечно. Можешь у корреспондента спросить. Корреспонденты все знают.

- Без гипса может неправильно срастись, - подтвердил Бабочкин.

- Значит - санбат, - решил Ракитин.

- Может быть, не стоит? - заступился за товарища Афонин. - Жалко мужика.

- В санбате шуточки начнутся, - подбросил в огонь дровишек Дрозд. - У него же все станут спрашивать, во время какой героической атаки на вражеские позиции получил он ранение в казенную часть. Особенно медицинские сестры.

- Объяснишь, как все произошло, - посоветовал Бабочкин Опарину. - На фронте всякое случается.

- Да, можно рассказать, - согласился Лихачев. - Тем более, в медсанбате много народа не бывает. И медперсонала не густо. Можно всем растолковать, что машину тряхнуло и он, неожиданно, сел на что-то острое.

- И порядок, - подтвердил Бабочкин. Что еще нужно...

- Рассказать-то он расскажет, - продолжил Лихачев. - Только кто ему поверит?

- Не поверят, - подтвердил Дрозд. - Ржать будут. Делать в санбате людям нечего, они и станут всякие дурацкие шуточки шутить, и придумывать способы, которыми такое странное ранение нанести можно.

- Не знаю, что и делать, - признался Ракитин. - Раз так, не станем посылать.

- Может, и не стоит, - вроде бы согласился с ним и Лихачев. - Но, с другой стороны, если у него ребра неправильно срастутся и его в молодые, цветущие годы скособочит, мы же и будем в этом виноваты. Своего боевого товарища на такую жизнь обречем.

- Ты что предлагаешь: посылать или не посылать? - не принимал пока окончательное решение Ракитин.

- Эту проблему я решить не могу, - признался Лихачев. - Опарин сам должен решить, ехать ему или не ехать.