День да ночь

Действительно, к вечеру стало прохладно. Остальные тоже поднялись. Затянулись, подпоясались. В длинных серых шинелях стали выглядеть старше и серьезней. Только Дрозд выделялся в короткой английской, зеленого сукна, несуразной шинелишке.

- Нам скоро собираться, - Афонин посмотрел на северо-запад, откуда наплывала темнота. - Покурить, что ли, на дорожку, а там и топать можно. Так? - обратился он к некурящему и поостывшему к этому времени Бакурскому.

- Пожалуй... так... - согласился тот.

- Я тебе отсыплю, - предложил Бабочкин и вынул свой красивый кисет.

- Отсыпь, - согласился Афонин. - Хорошая у тебя махорка.

Он вынул из кармана пустой кисет, путешествующий с хозяином не один год.

- Из чего? - спросил Бабочкин. - Не поймешь, материал или кожа.

- Шкурка молодого оленя. Мягкий и непромокаемый. У все наших мужиков такие. Удобно для охотников. Какой дождь ни пройдет, махорка сухая.

- Хорош! - Бабочкин осмотрел кисет, потер кожу пальцами. - Мой покрасивей будет, но в твоем табаку лучше, - признал он и отсыпал добрую половину своего запаса.

* *

Кречетов собрал командиров орудий и командиров отделений. Хотел поговорить с ними перед боем. Задача, вроде, и так ясна - надо фрица бить, не подпускать к мосту. И, конечно, подбодрить. А чем он мог подбодрить? Что дельного сказать мог?.. Обещать, что жить останутся, что орденами наградят... Вот и весь запас. Первого обещать не мог. Да и пообещает, все равно не поверят. А мертвым ордена ни к чему.

Старлей усадил командиров возле КП, сам остался стоять. И лейтенант Хаустов с ним. Солдаты сидели, одетые по осеннему прохладному времени в шинели. Пилоточки на них, совсем не подходящие к осенней погоде. Ждали, что им скажут.

Старший лейтенант прохаживался, погладывал на их лица, то ли спокойные, то ли хмурые, и думал, что положение у него сейчас хуже некуда.

"Сделали, вроде бы все, что могли, - прикидывал он. - Окопы отрыты в полный профиль, орудия пристреляны, фугасы заложены. Степь во время атаки осветят... Люди к фугасам приставлены надежные. Воробейчику дали хорошего напарника. Тот после ранения в охрану штаба попал, а раньше десантником был, к фрицам в тыл прыгал. На Афонина и Бакурского тоже можно надеяться. Вообще, пушкари подобрались неплохие, стоящий народ. А пехота слабовата. Все понимают, и коленки у них не дрожат, но неопытные. Погонял он сегодня своих "орлов", но толка от этого почти никакого. Недельки на две бы их ему, тогда и разговор другой. С оружием тоже неважно. Больше чем у половины - винтовки и карабины. Винтовочки Мосина. Конструкция 1891-го дробь 30-го! Офонареть можно - тысяча восемьсот девяносто первый год! По нынешним временам трехлинейка только в штыковой хороша, как при Суворове. Против автомата, в ближнем бою, она не тянет. Ты ему пулю, он тебе очередь, и пишите письма. А бой как раз и намечается ближний. На пулеметы тоже надежда небольшая: пулеметчики барахольные. Сюда бы таких артистов, как Бакурский..."

Сержанты ждали, смотрели на него, и молчать долго Кречетов не мог.

- Эх, ребята... - Он остановился, сдвинул фуражку на затылок. - Сказал бы я вам сейчас, что бой будет нетрудным, что побьем мы их без больших потерь, потому что на нашей стороне не только правда, но и сила... Но не могу такого сказать. Вы и сами все знаете, все видите, все понимаете. Один у нас выход - сделать все, что сумеем. Драться хорошо и по-умному. Первыми ударят артиллеристы...

Опять прошелся, привычно постучал веточкой по голенищу.

- Снарядов у нас, вроде, достаточно, лейтенант?

- По полному боекомплекту и даже больше. Почти по триста снарядов на ствол.

- На полчаса боя хватит?

Лейтенант быстро подсчитал:

- Если выстрел каждые шесть секунд, как раз на полчаса и хватит. Но это теоретически. А практически - сумеем вести интенсивный огонь около часа.

- Слышали?! - Он не только артиллеристам говорил, он еще и пехоту подбадривал: - У нас три орудия. Каждые две секунды по снаряду... - И перешел Кречетов на более привычный ему при отдаче команды телеграфный стиль: - Снарядов навалом. Боеприпасы не беречь! Огонь интенсивный. Видишь цель не видишь - стреляй! Пусть думают, что нас много. Пусть они нас боятся. Они боятся, нам легче. Они испугались - наша победа! Ведем шквальный огонь. Темп выдержим - откатятся. Не хватит у них запала на долго. Сами знаете, танк долго не воюет. Или он разметал все и прорвался, или его разбанзали. За полчаса, самое большое за час все и решиться должно. Выстоим час - выдохнуться они. Надо выстоять. Сколько танков ни пойдут, все ваши. На бога не надейтесь. Помирать нам здесь ни к чему, а драпать нельзя, стыдно и опасно. Надо выстоять. От вас, конечно, только половина успеха зависит, но какая половина! И потом, без половины целого нет. Народ у вас подобрался крепкий, так что надеюсь...

Стемнело. И он не видел выражения лиц командиров орудий. Но в этих он действительно был уверен и чувствовал, что поняли они его.