День Дьявола

Весь день и до вечера Кэт и Грейс было не оторвать друг от друга. Они расхаживали по «Пастушьему посоху», держась за руки, и рассматривали старые фотографии. Когда Кэт присела на корточки, чтобы разглядеть какие-то детали, Грейс обняла ее, как это было на свадьбе, и стала гладить ее по голове. Лиз прикрикнула на дочь, чтобы та оставила миссис Пентекост в покое, но Кэт сказала, что не возражает. Я подумал, что она хочет, чтобы Грейс держалась подальше от стола, где мы все сидели.

Отец последовательно напивался, и, когда на пути в уборную он опрокинул стол, за которым сидели Дьюхерсты, Анжела попросила меня увезти его домой.

– Забери его, Джон, Христа ради, – сказала она. – Иначе мы сегодня похороним второго Пенте-коста.

С помощью Билла мы с Кэт умудрились погрузить Отца в «Ленд Ровер», устроили его между нами на среднем сиденье, и я повел машину обратно на ферму.

Дорога лежала через Салломский лес. Деревья качались под ветром, кромешная темнота поглотила все вокруг: холмы наверху, лес, вересковую пустошь. Миля за милей мы ехали, разрезая фарами густую черно-туночи. Думаю, Кэт представить себе не могла, что так бывает. Даже когда нам приходилось время от времени ездить через болота после наступления ночи, дорогу время от времени освещали редкие фонари. Но здесь не было ничего, так что, проехав всю долину, можно было не заметить ни одной фермы.

Когда я свернул с дороги к ферме, навстречу с лаем выскочили Муха и Мушкет. Блестя глазами-стекляшками, они просунули морды сквози перекладины ворот. Пока мы ехали, Отец заснул на плече у Кэт. Она тихонько посадила его прямо и водрузила кепку ему на макушку, словно какому-то снеговику. Услышав лай, он проснулся, открыл глаза и недоуменно посмотрел на меня.

– Мы дома, Отец, – сказал я.

– Тебе нужны ключи. – Он расстегнул пиджак, вглядываясь во внутренний карман.

– Они у меня, – сказал я. – Ты отдал их мне в баре.

– Правда? – сказал он. – Хотя зачем я запираю эти дурацкие двери?

– Чтобы порадовать Билла, – сказал я.

– Придурок он, – отозвался Отец. – Кто, по его мнению, сюда заявится?

– Лучше все-таки обезопасить дом, пока мы не найдем того, кто устроил пожар, Отец, – сказал я.

Он сделал движение рукой.

– С этим все, – заявил он. – Покончено. Кто бы это ни был, он сюда не вернется. Тут больше и жечь-то нечего.

Я передал ключи Кэт.

– Открывать ворота придется тебе, – сказал я Кэт, и она с явной неохотой вылезла из машины, стараясь подражать тону голоса Отца, когда накануне он разговаривал собаками. Естественно, они не обратили на нее никакого внимания, и, когда я въехал во двор, она все еще пыталась их прогнать.

Я поставил машину рядом с амбаром и помог Отцу выбраться с пассажирского места. Он погладил меня по голове.

– Хороший ты парень, Джон, мой мальчик, – сказал он. – И ты слишком хороша для этого проклятого места, милая, – добавил он, ласково взяв в ладони ее лицо.

– Давай отведем его на кухню, – сказал я.

Кэт встала с одного бока, я с другого, и мы повели его через двор к крыльцу.

– Посиди на скамейке, пока я открою дверь, Отец, – сказал я, но он уже высвободился из рук Кэт.

– Мне нужно проведать барана, – заявил он.

– С ним все в порядке, – сказал я. – Иди сразу спать.

– Он был нездоров, – упорствовал он. – А мне нужно, чтобы он выздоровел.

– Он здоров, – сказал я. – Ты утром уже проверял.

– Здесь невозможно перебдить. Его благополучие теперь на моей ответственности.

– Я знаю, – сказал я. – Только как ты можешь брать на себя ответственность за него, когда ты так набрался?

– Набрался? – запротестовал он. – Ты это брось. Я в полном порядке.

– Джон, пусть идет, если ему хочется, – вмешалась Кэт, плотнее запахивая пальто.

– Я принесу тебе чаю, Отец, – сказал я.

Он поднял руку и нетвердой походкой направился к загону, где обитал баран. Со стороны это выглядело так, будто он надел чужие ботинки.

Загон был пристроен сзади к сараю, где держали овец. Его стены были сложены из бетонных блоков, крышей служил гофрированный металлический лист. Это временное сооружение Старик годами собирался переделать во что-то более прочное. Теперь этим придется заниматься Отцу.

Я поставил чай на стенку загона. Отец осматривал ротовую полость барана.

– Я что, надрался в пабе, как свинья? – спросил он. – Я и не думал, что столько выпил. Это все Билл. Он подливал и подливал мне виски.

– Никто и слова не сказал, Отец. Сегодня можно.

Отец двинулся вдоль лотка, бросая в него корм из мешка. Баран утробно заурчал и боднул его сзади в бедро, добираясь до еды.

– Пойми, ты же его перекормишь, – сказал я.

– Не-не-не, ему нужно восстановить силы. Правда ведь, дружок? – сказал Отец, обращаясь к барану.

Он провел рукой по спине животного. Это был великолепный баран от Ярдли, с широким крупом. Старик говорил, что и яйца у него полноценные, твердые, как груши. Ярдли из Риса всегда продавал отличных баранов, и их породу можно было проследить до основателей – свейлдейлов. Но в последнюю неделю он был какой-то вялый и отворачивался от еды, а это плохой признак. Особенно когда случка на носу.